– Тебе нельзя вставать, – отчетливо, но, не открывая глаз, сказала ведьма. Даже попыталась приподняться, но не смогла.

– Спи, – выдохнул болью Альфонсо. Он знал, что нужно будет рубить дрова, думал об этом с содроганием, готовясь к аду, но… После того, как пес поделился пищей с Лилией, а получив от нее косточку от добычи, которую сам же и добыл, разлаялся от счастья, Альфонсо думал, что его больше ничем нельзя удивить. Но пес удивил. Он ломал своей лапой ветки, выдергивал из земли мощными челюстями, приносил к костру деревца, складывал в кучу. Пес, конечно, не особо различал сырое дерево и сухостой, выдергивая все подряд, отчего костер стал дымным, но разве можно много требовать от животного, которое просто копирует поведение людей, не зная толком, для чего нужны эти действия?

– Какой хороший пес, – в приливе восторга проговорил Альфонсо. Он бы его даже погладил, но побоялся.

Лес жил. Появлялись хищники: росомахи, лисы, мелькнула и пропала в кустах рысь, но, к счастью, звери боялись огня, и близко не подходили.

Пес снова притащил целое дерево, с листьями и хорошей корневой системой, облепленной грязью. Его стараниям угодить Лилии можно было только подивиться, а над гордостью и осторожностью, с которой носил порванный красный бант между ушами, можно было бы посмеяться. Прошла неделя, в течении которой Альфонсо начал потихоньку вставать, морщась от боли; он воткнул четыре ветки в грязь, положил на них перекладины. Сверху набросали сухой травы, придавив ее глиной, и теперь затяжные дожди обтекали своими мокрыми руками – струями этот навес и больных в нем, вместе с костром по сторонам. Делал он его долго, постоянно отдыхая, но Лилии помогать запретил, пытаясь как то облегчить ей жизнь. Пес в навес не помещался, влезала только голова, которая ложилась на колени ведьме, заставляя ее ноги хрустеть суставами.

– Почему ты лис не заколдовала, ведьма? Чтобы они нас не тронули?– спросил Тупое рыло. С того момента, как он стал более менее мобильным, он воспылал к Лилии странной ненавистью, стараясь нагрубить ей на каждом шагу, не позволял к себе прикоснуться (дождавшись, правда, пока не затянется рана), постоянно ее поддевал. Лилия относилась к этому спокойно: «постдраматический скирдом» говорила она. А на вопрос, что это значит, отвечала – это язык древних для знахарей, и нечего лезть своим тупым рылом в ту область, в которой ничего не понимаешь. Короче, она сама не знала, что это значит.

– Это как это? – удивилась ведьма.

– Как то же ты заколдовала пса. Он от тебя не отходит.