Таран переправлялся через ров интереснее. Сначала его положили поперек рва, часть солдат использовала его, как мост, продираясь с боем через торчащие в нем стрелы. Пятеро пехотинцев, под градом стрел, подняли его на плечи, потащили к стене, пока остальные пятеро спускались в ров… Люди падали, пронзенные стрелами, на них летели камни, смола, проклятия. Вспыхнул пожар, копошащиеся в нем люди погрязли в адской боли, криках, забегали по дну рва горящие, вопящие факелы. Лучники Алексийцев принялись усердно обстреливать стену над воротами; один из лучников упал на стену со стрелой в глазнице. Рухнули еще пятеро: двое бились в агонии, трое умерли сразу.

– Снимите с них доспехи и сбросьте со стены туда, к врагу, – приказал Альфонсо.

– Ваша светлость, – Эгель посмотрел на герцога злобно, но сдержался, видимо, из последних сил. Как и большинство воинов, связанных с постоянным и плотным общением со смертью, он был ужасно суеверен, потому возмутился, до глубины души:

– Это не по правоверному. Не по христиански! Мы их похороним, потом…

– Где? Где ты их похоронишь?!! Нам тут самим не развернуться. Кидай, давай!!

Это было тяжелое зрелище, но Альфонсо был прав. Тела погибших полетели прямо на головы Алексийцев, прямо в костер. Впрочем, Алексийцы уже потушили пламя, притащили огромный, наспех сколоченный деревянный щит, которым и прикрылись от всего, что летело сверху.

– Ваша светлость, дамба открыта, – сказал Инженер.

Альфонсо кивнул. Где то там, в полукилометре от замка, вверх по течению реки, освобожденная вода стремительно бежит по реке, распугивая чаек глухим, грозным рокотом старого барбоса. Алексийцы вытаскивали свое злосчастное бревно, наступая в обожженные трупы и своих и чужих, напрягая последние силы, обливаясь потом в железной печке на ставшем злым и горячем летнем солнце.

Волна смела все их усилия в один момент. Полетели люди, державшие заднюю часть тарана, свалился горящий, избитый камнями щит, покатился, влекомый потоком воды, полетел в воду и сам таран. Атака захлебнулась. Точнее, часть атаки захлебнулась.

– Открывайте ворота, отряд под стену, – сказал Эгель.

Оставшиеся под стеной пехотинцы изумленно смотрели на другую сторону рва, с которой на них изумленно смотрели их коллеги. Те, кто был во рву, даже не пытались плыть, пригвожденные к дну массой доспехов. Пока несли толстые бревна, чтобы использовать их в качестве мостов, внезапно и вероломно открылись ворота замка, порубили всех алексийцев, бывших под стеной на глазах у их братьев по оружию, которым ничего не оставалось больше делать, как кусать от досады и отчаяния свои стальные локти.