– На этот раз мы должны взять эту поганую крепость,– сказал Мумгальд своему адъютанту, – мы и так здесь слишком долго с ними возимся. Адъютант промолчал. Ему было любопытно посмотреть, какую подлость придумает на этот раз этот монах, и на эту последнюю битву он смотрел с волнующим интересом.

Едва зашло солнце, как пехотные войска, лавиной ринувшись к воротам, к стенам, неся лестницы, перескочили через обмелевший ров, облепили стены шевелящимися, серыми насекомыми.

– Что –то опять не так, – заволновался Мумбальт, – они не отвечают.

– Это ловушка, Ваше сиятельство – уверенно, но почтительно сказал адъютант, – они заманивают наши войска в крепость, они хотят…

Из крепости прискакал гонец, спрыгнул в пыль, не дал адъютанту договорить мысль, которую он не успел додумать:

– Крепость взята, Ваше сиятельство.

– Потери?

– Двое упали с лестниц. Там никого не было, ваше сиятельство, они все ушли куда то…

Более герцог Альфонсо дэ Эстэда не руководил армией, он руководил организацией, которая больше напоминала разбойников. Без доспехов, грязные и оборванные, прятались они по лесам днем, лишь изредка нападая на все, что двигалось вражеского по дороге, особенно на телеги с провизией и брели по степи ночью, без факелов, с караваном телег, на одной из которых ехала Иссилаида на сундуке с двадцатью миллионами песедов. Через неделю голодная орда из пяти сотен солдат и около тысячи крестьян появилась у стен столицы Эгибетуза, ни мало поразив всех ее жителей. Сочувственные взгляды, полные одновременно и уважения и жалости, провожали понуро идущий по улицам отряд до самого дворца.

– Вы предатели!! – Аэрон ходил из стороны в сторону, крича на весь тронный зал. Альфонсо, Феликс и Эгель стояли молча опустив головы. Феликс дрожал – он впервые в жизни узнал, что такое быть обесчещенным, хотя полгода назад сам бы презрительно смеялся над этим выражением.

– Всех, кто сдал крепость, будут казнены немедленно! Уведите дезертиров!

Снова стража схватила Альфонсо за руки, только теперь как то поуважительнее, чем раньше снова злость на королевскую тупость забурлила в голове герцога – он устал быть бессильным, устал воевать с обстоятельствами, устал от этой жизни не в Лесу. Усталость сделала его злым, усталость выплеснула его слова на короля до того, как осторожность успела ее остановить:

– Ты дурак, Аэрон!

– Что?

Стража замерла, оторопело выпустив руки Альфонсо, отчего тот, зачем то, пошел прямо к побелевшему королю:

– Ты дурак старый, тебе крышка скоро будет. Там войска немерено, две армии обложили нашу крепость так, что просто руками бы ее разобрали, и когда мы, умудрились сохранить тебе хоть какие то силы, чтобы попытаться сохранить хотя бы столицу, когда каждый человек на счету, когда все остальные бросили тебя, ты хочешь нас казнить? Да надо было присоединиться к Минитеке, чтобы радоваться жизни, глядя, как тебе отрубают твою пустую башку!