– Это не Манижа, аба. Она же вылитый человек – непонятно, как вообще через завесу прошла.

– Человек?

Король спустился на нижнюю платформу, и, когда он подошел ближе, ему в лицо попал солнечный луч, просочившийся между ставен. На одном виске Нари увидела у него черную татуировку. Только, в отличие от Дары, его метка изображала восьмиконечную звезду. По краям звезда смутно мерцала, как будто подмигивая Нари.

Он поник лицом.

– Нет… это не Манижа. – Он поразглядывал ее еще с минуту и потом нахмурился. – Но почему ты назвал ее человеком? У нее же внешность чистокровной Дэвы.

Что? Но не только Нари смутило заявление короля. Снова поднялся шепот, и молодой солдат в алом тюрбане спустился с платформы и встал рядом с королем.

Он заботливо положил руку ему на плечо.

– Аба…

Остальную речь он произнес на невнятном шипящем диалекте Гезири, но успел окончательно сбить Нари с толку.

Аба? Неужели солдат – второй сын короля?

– Я же вижу ее уши! – сердито воскликнул отец на джиннском. – С чего ты взял, что она шафитка?

Нари молчала, не зная, как себя вести. Разрешается ли просто взять и первой обратиться к королю? Или нужно поклониться, или…

Король нетерпеливо фыркнул. Он поднял руку, и печать на его виске вспыхнула и ожила.

По ощущениям, как будто кто-то вытянул из комнаты весь воздух. Погасли фонари на стенах, смолкло журчание фонтанов, и черные флаги за спиной короля перестали развеваться. На Нари накатила волна слабости и тошноты, и дали о себе знать все травмы минувшего дня.

Дара сдавленно вскрикнул. Пепел проступил у него на коже, и он упал на колени.

Нари нагнулась к нему.

– Дара!