У Али перед глазами запрыгали черные пятна. Его нутро как будто наполнилось льдом, который методично гасил весь огонь, горящий внутри него. В отчаянной попытке избавиться от лезвия, он хотел пнуть Ханно коленом в живот, но тому без труда удалось увернуться.

– «Дай ему время», говорит Рашид. Как будто мы тут все чистокровки и у нас есть столетия философствовать, что такое хорошо и что такое плохо. – Ханно навалился на нож всем весом, и Али испустил еще один сдавленный крик. – Анас умер за тебя.

Али шарил руками, пытаясь схватить лицедея за рубаху. Ханно выдернул нож и всадил его выше, почти в самые легкие.

Ханно угадал ход его мыслей.

– Я знаю, как вас убивать, Ализейд. Я не оставлю тебя здесь полумертвым и не рискну, что тебя доставят этой огнепоклоннице Нахиде, которую ты, говорят, потрахиваешь в библиотеке. – Он наклонился к Али близко-близко с полным ненависти взглядом. – Я знаю как… но мы сделаем это медленно.

Ханно не бросал слов на ветер и протолкнул нож выше с такой преувеличенной, мучительной неспешностью, что Али был уверен, что слышит, как рвется каждый отдельно взятый нерв.

– У меня ведь у самого была дочь, – сказал Ханно, и в его взгляде проступила скорбь. – Примерно твоя ровесница. Нет, не так… она не дожила до твоих лет. Хочешь знать почему, Ализейд? – Он покрутил лезвием, и Али задохнулся. – Хочешь знать, что такие чистокровки, как ты, сделали с ней, когда она была еще совсем малышкой?

Али не мог найти слов, чтобы просить прощения. Просить пощады. Тряпка выпала у него изо рта, но это не имело значения. У него хватило сил только на сдавленный вскрик, когда Ханно снова провернул лезвие ножа.

– Нет? – спрашивал лицедей. – И ладно. Эту историю я приберегу для короля. Я намерен дождаться его, знаешь ли. Хочу посмотреть на его лицо, когда он увидит эти стены в твоей крови. Хочу, чтобы он гадал, сколько раз ты звал его на помощь, – у него надломился голос. – Хочу, чтобы и твой отец узнал, каково это.

Кровь лужей стекала под ноги Али. Ханно держал его мертвой хваткой, заламывая руку. Что-то жгло ему ладонь изнутри.

Стеклянная линза телескопа.

– Эмир-джан? – услышал он знакомый голос с лестницы. – Мунтадир, ты еще здесь? Я тебя везде…

Показался Джамшид э-Прамух, держа в одной руке синюю стеклянную бутылку вина. Он застыл при виде кровавой сцены.

Ханно оскалился и выдернул из Али нож.

Али стукнул его в голову лбом.

На это ушли все оставшиеся силы – у него самого от удара закружилась голова, и послышался хруст черепа Ханно. Лицедей пошатнулся. Али действовал без промедления. Он размахнулся телескопной линзой и вскрыл ему горло.