Беспокойство скопилось в животе Али. Хотя не сами Афшины – семья Дараявахауша была уничтожена на войне, – люди внизу были самыми ярыми поклонниками его наследия. Один из мужчин пустил стрелу в цель, и Али невольно съежился. Он не знал, какие стрелы Дараявахауш выпустил ему в горло, но готов был поспорить, что одна из них была внизу.

– Не по нраву, Зейди? – Мунтадир наблюдал за ним.

Сарказм, с которым брат произнес это прозвище, глубоко резанул его, а затем удар другой стрелы, пронзившей цель, заставил его желудок сжаться.

– Не совсем, – процедил он сквозь зубы.

– А еще говорят, ты лучший воин в Дэвабаде. – Тон Мунтадира был легок, но под ним скрывалась злоба. – Великий победитель Афшина.

– Я никогда особо не тренировался с луком. Ты же знаешь.

Али, конечно, умел им пользоваться, но он должен был стать каидом, а стрельба из лука требовала времени, которое Ваджед предпочитал тратить на зульфикары и стратегию. Дэвы, которые, вероятно, ездили верхом с пяти лет и первые игрушечные луки получали в том же возрасте.

Слуга принес кофе, и Али с благодарностью взял чашку.

– Похоже, тебе это нужно, – заметил Гасан. – Я был удивлен, не увидев тебя вчера на открытии больницы.

Али откашлялся.

– Я плохо себя чувствовал.

– Жаль, – сказал Гасан. – Должен сказать, что я был доволен; это впечатляющий комплекс. Несмотря на ваше недавнее поведение, вы с бану Нари проделали прекрасную работу.

Али сдержал растущее в нем негодование, зная, что будет умнее воспользоваться дружелюбным настроением отца.

– Рад это слышать. – Он сделал еще глоток кофе, смакуя горький, пахнущий кардамоном привкус. – Кстати, я хотел спросить, видел ли ты мое предложение.

– Будь более конкретным, – ответил Гасан. – У меня на столе пятьдесят твоих предложений.

– То, где мы официально признаем гильдию шафитов в рабочем лагере. Я хотел бы, чтобы они были способны конкурировать по государственному контракту…

– Мой Бог, ты когда-нибудь перестанешь? – вставил Мунтадир в грубой форме. – Неужели мы не можем хоть на день отвлечься от твоей болтовни об экономике и шафитах?

Гасан поднял руку, прежде чем Али успел заговорить.

– Оставь его в покое. А так он не ошибается, думая об экономике. – Он откашлялся, его взгляд стал немного отстраненным. – Я получил предложение руки Зейнаб.

Али мгновенно напрягся; ему не понравилось, как осторожно отец сообщил эту новость.