– Оставайтесь с нами, мистер Кармоди, – сказала Табита. – Помощь скоро будет здесь.

Она пощелкала пальцами, и его взгляд в конце концов нашел ее. Луи смущенно поморгал и неуверенно улыбнулся.

– Мне нравятся ваши сережки. Вы супердевушка. Я никогда не понимал, что вы супердевушка.

– Как же так? – спросила она, пытаясь держать его в сознании. – А за кого вы меня принимали?

Пальцы Табиты сомкнулись на его запястье. Долгий момент ничего не было. Затем пульс появился – сначала большой удар, потом тишина и трепет быстрых толчков.

– За Велму, – ответил он. – Знаете? Из «Скуби Ду».

– Почему? – спросила Хаттер. – Потому что мы обе приземистые?

– Нет, – ответил он. – Потому что вы обе умные. Мне что-то страшно. Вы подержите меня за руку?

Она взяла его руку. Он мягко провел большим пальцем по ее костяшкам.

– Я знаю, вы не верите тому, что Вик говорит вам о Мэнксе, – сказал он ей внезапным настойчивым шепотом. – Вы считаете, что она сошла с ума. Но нельзя, чтобы факты скрывали истину.

– У вас начинается бред, – ответила она.

Он удивил ее своим смехом – быстрым, беспомощным задыхающимся звуком. Ей пришлось поехать с ним на «Скорой помощи» в госпиталь. Он не выпускал ее руки.

Здесь, штат Айова

Выезжая с другого конца моста, она замедлилась почти до остановки. Байк работал на нейтральной передаче. Вик внезапно вспомнила свой прошлый визит в общественную библиотку Здесь – как она ударилась о бордюр и упала, поцарапав колено о тротуар. Она поняла, что в нынешнем состоянии не выдержит такого крушения. Мотоциклу не понравилась нейтральная передача, и, когда он выехал на дорогу за библиотекой, двигатель заглох с унылым воем.

Когда Вик в прошлый раз приезжала в Здесь, полоска парка за библиотекой выглядела ухоженной, чистой и тенистой – приличным местом, где можно было бросить одеяло и почитать пару часиков книгу. Теперь она представляла собой половину акра грязи, исполосованной гусеницами погрузчиков и тракторов. Столетние дубы и березы были выдернуты из земли и свалены мертвыми бревнами в большую кучу двенадцати футов высотой.

Сохранилась только одна парковая скамья. Когда-то она имела темно-зеленый цвет и обладала всеми подлокотниками и ножками, но теперь краска облупилась, дерево потрескалось, пропеклось под солнцем и стало почти бесцветным. Мэгги дремала в углу скамьи, с подбородком, упертым в грудь. Ее лицо освещал ничего не прощавший свет дня. В одной руке она держала бутылку лимонада. Около рта жужжали мухи. Майка без рукавов демонстрировала костлявые иссохшие руки, помеченные шрамами от дюжин сигаретных ожогов. Ее волосы по-прежнему были окрашены флюоресцентной оранжевой краской, но ниже виднелись серые корни. Нужно сказать, что даже мать Вик во время смерти не выглядела настолько старой.