Верный своему слову, Булава перетащил в Королевское Крыло большой серебряный трон вместе с помостом. Просидев на нем около часа, Келси обнаружила, что серебро было жестким и, что еще хуже, страшно холодным. Ягодицы ее онемели, и она отчаянно скучала по своему старому потрепанному креслу. Нельзя было даже ссутулиться – слишком много глаз было обращено на нее. Комнату заполнила толпа вельмож, среди которых было много людей, присутствовавших на ее коронации. Она видела перед собой те же одежды, те же прически и те же излишества.

Келси много часов готовилась к этой аудиенции с Булавой и Арлиссом, а также с Маргаритой, которая оказалась кладезем сведений о союзниках Регента среди знати. Регент держал ее при себе, даже когда занимался делами. Очередное свидетельство дядиной недальновидности не удивило Келси, но в то же время не прибавило хорошего настроения.

– Вам нравится здесь? – спросила Келси у Маргариты, когда они закончили заниматься и принялись убирать со стола.

– Да, – ответила Маргарита столь быстро, что Келси усомнилась, поняла ли та вопрос. Маргарита прилично говорила по-тирски, но пришла в восторг, обнаружив, что Келси знает мортийский, поэтому между собой они говорили на этом языке. Келси решила задать свой вопрос снова, попытавшись подобрать верные слова.

– Насколько я понимаю, вас привезли сюда из Мортмина насильно. Вам не хотелось бы вернуться домой?

– Нет. Мне нравится заниматься с детьми, а в Мортмине меня ждет все та же участь.

– Почему? – озадаченно спросила Келси. Маргарита показалась ей образованной и умной, а в человеческой природе эта женщина разбиралась просто мастерски. Келси долго пыталась придумать, что делать с остальными женщинами Регента – ни оставить их всех в Королевском Крыле, ни предложить им какой-никакой оплачиваемой работы она не могла. Но считала, что они заслуживали получить от Короны хоть что-то, ведь им наверняка пришлось нелегко.

Но Маргарита заверила Келси, что других женщин Регента мигом расхватают дворяне, большинство из которых годами бросали на них завистливые взгляды. Эта информация была полезной, хотя и явилась для Келси неприятным открытием по части мужской психологии. Маргарита оказалась права: когда Корин пошел убедиться, что Регент съехал, обнаружилось, что все женщины также исчезли вместе со своим имуществом.

– Вот поэтому, – ответила женщина и пояснительным жестом указала на свое тело и лицо. – Это определяет мою судьбу.

– Красота?

– Да.

Келси с недоумением уставилась на нее. Она бы отдала что угодно, чтобы выглядеть как Маргарита. У нее в голове снова зазвучал голос Ловкача, никогда надолго не покидавший ее мысли: «Простовата, на мой вкус». Она успела заметить, какими взглядами стражники провожали Маргариту в те редкие моменты, когда та покидала детскую. Они не позволяли себе откровенного нахальства – ничего такого, за что Келси могла бы их отчитать, но порой ей хотелось надавать им пощечин и заорать: «Посмотрите на меня! Я тоже стою внимания!» Ее тоже провожали взглядами, но совсем иными.