Мгновение Лили балансировала на грани истерического смеха. В голове всплыла картинка: она на коленях перед Арни Уэлчем, беднягой Арни, тупым, как мешок с молотками, и Лили начала смеяться. Она почти не почувствовала, как Грег схватил ее за волосы. Она рассмеялась при виде его лица, над крошечными красными пятнышками на его белых щеках, оскаленными зубами и даже пустыми глазами.

– Прекрати смеяться! – закричал он, брызгая слюной ей на лицо, и, конечно, от этого Лили рассмеялась еще сильнее.

– Слабенький, – смеялась она. – И ты сам это знаешь.

Грег ударил ее по голове, отбросив вперед. Лили мельком увидела стену игристого солнечного света впереди, а потом врезалась в двери патио, разбив стекло. В руки и лицо, казалось, вонзился миллион иголок. Она завертелась, пытаясь удержаться наверху, но упала, скатившись по трем кирпичным ступенькам в траву на заднем дворе.

– Это я-то, по-твоему, слабенький, Лили? – спросил Грег, спускаясь за нею по ступенькам. Лили порезала руки, голова болела, и она почувствовала, что подвернула лодыжку. Грег пнул ее в ребра, Лили, застонав, свернулась калачиком, пытаясь защититься. Перекатываясь, она увидела нечто, заставившее ее похолодеть: у Грега оттопырились штаны в области ширинки. Лили не принимала таблетки более тридцати семи часов, а старая Лили, сама осторожность, крепко выучила каждое слово инструкции, лежащей в оранжевой коробочке. С математикой не поспоришь. Если он изнасилует ее сейчас, она может забеременеть.

Она перевернулась и ударила его по ногам.

Яркая боль взорвалась в поврежденной лодыжке, но у нее получилось: Грег упал, и на его лице отразилось почти комичное удивление. Лили попыталась встать, но он ушиб ей ребра и левая рука не слушалась. Она не могла заставить себя оторваться от земли. Лили поползла по траве на правом боку к кухонной двери. В центре кухни стоял полированный деревянный блок, и его блестящая поверхность скрывала более десятка ножей. Представив гладкость большого мясницкого ножа, его вес в руках, Лили почувствовала почти головокружительное волнение, начав задыхаться, подволакивая себя. Она выбросила вперед правую руку, насколько позволяло плечо, и подтянула тело, наверстывая упущенное. Но рука уже начала болеть. Никогда раньше Лили не осознавала так остро собственную физическую слабость: она вспомнила, как Дориан отжималась, несмотря на швы, и с тоской подумала о перекатывавшихся под кожей мощных мышцах рук девушки. Она почувствовала вкус крови.

Чужая рука схватила ее за поврежденную лодыжку, заставляя завизжать от боли. Лили оглянулась через плечо и увидела, что Грег обо что-то ударился, когда падал: его подбородок залила свежая кровь. Но он по-прежнему ухмылялся, хотя из его рта текла яркая кровавая слюна. Он стиснул ее ноги, и Лили закричала, почувствовав, как что-то дробится: мышцы или кость, не важно, все смешалось в ярком взрыве боли. Она попыталась пнуть Грега в лицо, но, лежа на боку, не имела опоры. Лили выдернула ногу из его рук и подтащила себя еще чуть ближе к кухонной двери, думая только о том, как приятно держать в руке большой гладкий мясницкий нож… только бы до него дотянуться. Но она преодолела всего несколько футов, когда Грег снова ее схватил, впиваясь пальцами в икру.