Между проповедями Роу трудился в мастерской Дженны Карвер, и с течением времени его приверженность долгу начала озадачивать Кэти все больше и больше. Она поспрашивала и узнала, что прихожане взяли на себя все бытовые заботы Роу: паства поддерживала его дом в порядке, а за право приносить ему обеды женщины как-то раз устроили самую настоящую безобразную драку. Ему ни к чему теперь было работать. Но каждый день, без исключений, он приходил в мастерскую Дженны и оставался там на пяти – шесть часов. Однажды днем, когда Кэти смогла пробраться к мастерской и заглянуть в окно, она обнаружила, что стекла заклеены бумагой, а сами окна заперты.

«Затевает что-то недоброе», – думала она по пути домой. Она все еще помнила ту ночь, когда Роу привел ее в мастерскую Дженны и показал ожерелье Тира. Но с тех пор прошли годы, и теперь он, наверняка, мастерит там что-то новенькое. Кэти решила, что ей нужно все об этом разузнать.

На следующий день она засела в засаде у мастерской, спрятавшись за мельницей Эллен Уайкрофт. Роу вышел оттуда, направившись читать очередную вечернюю проповедь, но Кэти пришлось прождать еще час, до ужина, пока Дженна Карвер тоже не покинула мастерскую. Солнце уже село; год неудержимо катился от осени к зиме. В пятницу вечером в Городе будет праздник Осени, последний перед долгой зимой, до того, как придет время все убирать и готовиться к снегу. Кэти любила такие праздники, когда была поменьше, но с каждым годом со смерти Уильяма Тира они становились все более унылыми, веселье – все более натянутым, и все следили друг за другом с подозрением, выискивая признаки слабости. Но Джонатан не мог пропустить праздник, а значит и ей придется идти. Три дня подряд Кэти почти не выпускала его из вида. Сейчас с ним были Вирджиния и Гэвин, обедали вместе, но даже такое сочетание не казалось ей достаточно надежным. Кэти хотелось собственными глазами убедиться, что Джонатан в безопасности.

Передняя дверь мастерской Дженны была заперта. Оглядев улицу, Кэти никого не заметила. За годы, что прошли с тех пор, как они с Роу приходили сюда, в Дальнем тупике появились несколько домов, но сейчас их владельцы обедали, и все двери были закрыты. Половина фонарей на улице не горела. Кэти было слышно, как через несколько улиц отсюда лает собака, отрывистый лай звучал снова и снова. Никто не потрудился ее успокоить; все внимание и чуткость, которыми было отмечено детство Кэти, давно канули в прошлое.

Убедившись, что улица пуста, она вытащила нож и нагнулась к замку. Мелькнула мысль, что Уильям Тир не одобрил бы взлом замка в городе, который строился на принципах уважения к частной жизни. А затем она поняла, что это чушь; именно Тир научил их вскрывать замки. Вскрывать замки, строить баррикады, владеть ножом, драться в рукопашную, вести допрос с пристрастием… Тир научил их всему этому. Когда-то единственным запирающимся зданием была библиотека, но и она запиралась лишь на ночь, когда мисс Зив уходила домой. Но с тех пор, как умер Тир, люди научились запирать двери и даже устанавливать по несколько замков. По большей части это были грубые самодельные засовы и цепочки, но замок на двери мастерской Дженны был настоящим, металлическим, отпирающимся ключом.