Покрепче перехватив нож, Кэти начала потихоньку вытаскивать клин из-под двери. Ее сердце бешено стучало, перед глазами все расплывалось, а рука, сжимавшая нож, стала мокрой от пота.

«Вот как наши тела предают нас», – подумала она с горечью. Здесь все было не так, как на тренировочной площадке. Она высвободила клин и медленно поднялась, чувствуя, как дрожат колени. Затем взялась за дверную ручку, намереваясь распахнуть дверь, но в последний момент замерла, не в силах решиться. Если там кто-то есть, что она с ним сделает? Зарежет? Сможет ли она на самом деле убить человека? Что, если там Роу? Сможет ли она убить его? Она не знала, и поэтому на какое-то время застыла без движения.

Шаги отдалились, а затем по ступенькам крыльца Дженны протопали ботинки. Кэти сползла на пол у двери, слушая, как колотится от облегчения сердце. Затем провела ладонью по лбу, и почувствовала, что он мокрый. Подождала несколько секунд на случай, если посетитель вдруг решит вернуться, и кинулась к верстаку. Она здесь слишком задержалась; проповедь Роу должно быть, подходит к концу. Он может вернуться в любой момент.

Кэти убрала корону назад в шкатулку, защелкнула ее, и уставилась на полированную поверхность, бешено прокручивая варианты. Это была всего лишь корона, не оружие; даже если Роу в тайне лелеет мечты стать Королем Города – а так и было, она знала точно – корона ему в этом не поможет. Она может оставить ее здесь, вернуть в тайник, и никто ничего не заметит. Но что-то внутри нее противилось тому, чтобы считать корону просто украшением. Почему она так замысловато украшена, усыпана столькими сапфирами? Чего Роу хотел этим добиться?

Воровство было одним из худших преступлений, противоречащим самой сути Города: было сказано, что если тебе что-то не отдали по доброй воле, остается лишь принять это. Кэти ни разу ничего не украла за всю свою жизнь, и теперь чувствовала, что кража откроет дверь в темные уголки ее души, которую потом не так-то просто будет закрыть.

«Мы думали, что Тир – идеал, но он им не был», – мрачно размышляла она, уставившись на полированную поверхность шкатулки. «Он бросил нас как раз тогда, когда мы больше всего в нем нуждались. А если больше нельзя доверять словам Тира, то кого нам теперь слушать?»

Себя.

Эта мысль показалась опасной ересью, едва ли не хуже, чем воровство. Но других ответов не последовало. Кэти подхватила шкатулку и затолкала ее под свой свободный свитер, запихала его края за пояс штанов и покрепче затянула завязки. Затем она задула лампу и выбралась наружу. Осмотревшись в поисках Роу и никого не заметив, она свернула на соседнюю улочку, одной рукой прижимая к себе коробку, и пустилась бежать. Она все еще была напугана, и сильно, но еще ей хотелось смеяться, и смешки вырывались изорта до тех пор, пока она не скрылась в лесу, направляясь в центр города.