– Почему, по-вашему, мистер Корнелл сделал эти коробки?
Экскурсовод радостно оглядывает детей, ожидая ответа и не обращая внимания на девочку в переливчатом синем платье, которая размахивает рукой, как будто у нее пляска святого Витта. В переднем ряду мальчик робко говорит, что художник, наверное, любил птиц. С девочки уже достаточно. Она встает, не опуская руки. Экскурсовод неохотно спрашивает:
– Да?
– Он сделал эти коробки, потому что он одинокий. Ему некого было любить, и он сделал эти коробки, чтобы любить их и чтобы люди знали, что он существовал, и потому что птицы свободные, и они прячутся в коробках, чтобы чувствовать себя защищенными, и он хотел быть свободным и защищенным. Коробки он сделал, чтобы мог стать птицей.
Девочка садится.
Ее ответ ошеломляет. Десятилетняя девочка, которая смогла выразить чувства Джозефа Корнелла. Ни экскурсовод, ни другие ученики не знают, как на это реагировать, но учительница, очевидно привыкшая к ней, говорит:
– Спасибо, Альба, ты очень тонко чувствуешь.
Девочка поворачивается и благодарно улыбается учительнице, и я вижу ее лицо, лицо моей дочери. Я делаю несколько шагов вперед из соседней галереи и смотрю на нее, и она видит меня, ее лицо оживает, она подпрыгивает, сшибает свой складной стульчик, и не успеваю я опомниться, как уже крепко обнимаю мою Альбу, становлюсь на колени, прижимаясь к ней, и она снова и снова повторяет: «Папочка».
Все смотрят на нас в изумлении. Учительница подбегает:
– Альба, кто это? Кто вы, мистер?
– Я Генри Детамбль, отец Альбы.
– Он мой папа!
Учительница почти заламывает руки:
– Отец Альбы умер.
Я застываю. Но Альба, моя дочь, полностью владеет ситуацией.
– Он умер, – говорит она учительнице, – но он не
Я прихожу в себя:
– Это довольно трудно объяснить…
– У него СПВ, – говорит Альба. – Как у меня.