Разумеется, совершенно достаточно, уверили ее, ошеломленные не столько невозможной суммой, сколько тем, что она сказала дальше.

– Во-вторых. Найдите, и останетесь живы.

И ушла. Ждать – удел верных солдатских жен. Эстер ненавидела ожидание. Путешественник и Мафусаил, понурившись, потерянно трусили следом. Шторы по-прежнему были широко раздвинуты: не оттого, что она ждала от неба каких-то сюрпризов, просто после Зузаны никому не пришло в голову их задернуть.

Проходя мимо окна, Эстер даже не поворачивала головы. Она кипела от ярости. Ее ограбили. Отняли то, что принадлежало только ей. Она не способна была оценить юмор ситуации – обокрали вора, – не испытывала ни капли самоиронии. Только захлебывающуюся, звенящую, бешеную ярость.

Бог знает, сколько раз она пересекла комнату из угла в угол, проходя мимо окна, до того как обратила внимание на небо.

И вечер из плохого превратился в невозможно плохой.

Ангелы взлетали.

На улицах раздались крики. Эстер выскочила на балкон. Нет!

Нет. Нет! Нет!!!

Душу рвало на части.

Ангелы улетают?

А она? А сделка? Она отдала им Кэроу и пообещала гораздо больше – все, что им требуется, чтобы покорить мир по ту сторону неба. Оружие, боеприпасы, технологии, даже военных советников.

А взамен? Она попросила лишь самую малость. Права на разработку недр. Недр мира, уже полного пригодных к работе в рудниках рабов; мира, в котором уже есть умелая армия, готовая защищать ее интересы. Эстер приняла все меры, чтобы никто из конкурентов не сделал ангелам подобного предложения, чтобы ничья взятка не перебила ее собственную. Это станет величайшей сделкой века! Могло бы стать.

Дрожа, кусая трясущиеся губы, Эстер ван де Влут смотрела, как все ее надежды уносятся вдаль на кончике ангельских крыльев.

«Ничего особенного, – уклончиво сказала Кэроу. – Просто попросим их уйти».

И попросили.

Небеса опустели. Эстер нащупала телевизионный пульт и вместе с затаившим дыхание человечеством смотрела, как «небесное воинство» завершает поход, начатый в портале над Узбекистаном три дня назад.

– Неужели Пришельцы покидают Землю? – задавались вопросом самые хладнокровные.

Хотя, надо сказать, хладнокровных в тот день было немного. «Они нас бросили!» – звучало гораздо чаще. Во время Пришествия осаждавшие Ватикан толпы пели, вопили, скандировали, бились в экстазе, но стоило фалангам повернуть и взять курс обратно на Узбекистан, аплодисменты превратились в проклятия, а радостные выкрики сменил плач.

Папа не показывался на глаза прессе.