Нэчжа окинул ее долгим взглядом.

— И кем он был для тебя?

Рин не ответила.

Они молча похромали обратно, периодически ныряя в темные углы, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Скорее привычка, чем необходимость. Рин решила, что в этой части города еще долго не появятся солдаты Федерации.

Когда они дошли до перекрестка дорог в штаб цыке и на базу Седьмой дивизии, Нэчжа остановился и повернулся к Рин.

Ее сердце пропустило удар.

Он был так красив, стоя на перекрестке под лунным светом, заливающим лицо и отбрасывающим с другой стороны длинную тень.

Его кожа выглядела фарфоровой. Не человек, а скульптура. «Он не может быть настоящим, — подумала Рин. — Человек из плоти и крови не может быть так болезненно прекрасен, без единого изъяна».

— Так вот. О прошлом, — сказал он.

Рин скрестила руки на груди.

— Не самое подходящее время.

Нэчжа безрадостно рассмеялся.

— Идет война. Подходящее время никогда не наступит.

— Нэчжа…

Он положил ладонь на ее руку.

— Я просто хотел извиниться.

— Не нужно…

— Нет, нужно. Я вел себя с тобой как полный говнюк. И не имел права говорить так о твоем командире. Прости.

— Я тебя прощаю, — осторожно произнесла она и поняла, что так и есть.