Она услышала над головой крик. Говорили на мугенском, но приказы были слишком резкими и грубыми, и она не сумела перевести.

Кто-то сдернул брезент.

Пламя Алтана вспыхнуло и разгорелось, но тут солдат опрокинул на него ведро воды. Раздалось шипение.

Алтан закричал.

Кто-то набросил на лицо Рин влажную ткань. Рин брыкалась и извивалась, но в раненое плечо ткнули чем-то острым, и от резкой боли она вдохнула. Ноздри наполнил сладкий запах газа.

Свет. Такой яркий, что как будто глаза колют ножами. Рин попыталась отвернуться от источника света, но ничего не изменилось. Несколько мгновений она тщетно дергалась и уже испугалась, что парализована, но потом поняла — она привязана. К какой-то плоской койке. Боковым зрением Рин могла разглядеть только верхнюю половину комнаты. Если она привязана, то должна увидеть рядом голову Алтана.

Рин в ужасе шныряла взглядом по комнате. По бокам стояли полки. А на них — методично промаркированные склянки с ногами, головами, внутренними органами и пальцами. В углу находилась большая стеклянная емкость. В ней лежало тело мужчины. Рин пялилась на нее целую минуту, пока не поняла, что человек давно мертв. В химическом растворе хранился труп, как овощи в маринаде. Она в ужасе вытаращила глаза и открыла рот в беззвучном крике. Наверху емкости был прикреплен ярлык с четкой надписью: «Никанец, 32 года».

Склянки на полках были промаркированы подобным же образом. «Печень никанца, 12 лет». «Легкие никанки, 51 год». Неужели и ее жизнь закончится вот так, и ее аккуратно расчленят на операционном столе? Никанка, 19 лет.

— Я снова здесь, — просипел очнувшийся рядом Алтан. — Никогда не думал, что вернусь.

Рин съежилась от ужаса.

— Где мы?

— Пожалуйста, не заставляй меня объяснять.

Рин и без того знала, прекрасно знала, где они.

В ее голове звучало эхо слов Чахана.

«После Первой опиумной войны Федерация только о спирцах и думала… В десятилетия между двумя войнами они похищали спирцев и ставили над ними эксперименты, пытаясь вычислить, что делает их особенными».

Солдаты Федерации привезли их в тот самый исследовательский центр, где ребенком держали Алтана. Где его сделали опиумным наркоманом. То место, которое освободили гесперианцы. То место, которое следовало разрушить после Второй опиумной войны.

А значит, провинция Змея пала, с тоской поняла Рин. Федерация оккупировала более обширную территорию, чем Рин могла представить.

Гесперианцы давно ушли. Федерация вернулась. Чудовища вернулись в свою берлогу.

— А знаешь, что хуже всего? — сказал Алтан. — Мы так близко к дому. К Спиру. Мы на побережье. Прямо у моря. Когда нас впервые сюда привезли, здесь было много камер… Нас поместили в камеру с окном, выходящим на море. Я видел созвездия. Каждую ночь. Видел звезду Феникса и думал, что если сбегу, то сумею уплыть домой.