Волете послышалось в этом заявлении нечто зловещее, но она ответила беззаботно:

– Вы, наверное, шутите. Неопытного укротителя белок вроде вас такой зверь съест живьем.

– Ты мне нравишься, Волета.

– Ну, насчет вас я пока не уверена. Все говорят, что вы приносите неудачи.

– Неудачи? Все говорят? Это, в смысле, развратницы из «Паровой трубы»?

– Большей частью. Слухи просто ужасные, – быстро ответила Волета, скрывая удивление.

– Я однажды видел твое представление.

– Очень в этом сомневаюсь. Думаю, вы бы произвели сильное впечатление, появившись в зрительном зале.

– Я сказал, что видел его, а не был на нем. У меня очень много глаз.

– Повезло же вам.

– Ты выступала весьма славно.

– О, не надо так. Это слишком топорно. Родион время от времени делал то же самое. Говорил равнодушный комплимент, и как-то само собой получалось, что ты обязана порадовать его в ответ. – Волета не стала уточнять, что девушки, которые и впрямь пытались это сделать, надолго в «Трубе» не задерживались.

– Нет, я абсолютно искренен. Твое выступление было приятным, почти искусным, но не особо дерзким.

А вот теперь Волета обиделась:

– Если вы и впрямь видели шоу, то знаете, что трюки не были его главной частью. Мне приходилось тратить половину усилий на гримасы и ужимки для толпы: встряхивать волосами, дрыгать ножками. Тупицы приходили не для того, чтобы увидеть отвагу, они глазели на девушку в трико. Как и вы, по всей видимости.

Смех – Волета решила, что это смех, – раздавшийся из-под маски Сфинкса прозвучал как трескучий шум помех.

– Что ж, теперь у тебя нет ни волос, чтобы на них отвлекаться, ни публики, которую надо ублажить, ни трико, чтобы демонстрировать фигуру. Или есть еще оправдания твоей заурядности как акробатки?

– Нужна демонстрация? Ладно. Я тебе покажу отвагу, старая ты ложка.

– Прошу, – сказал Сфинкс и взмахнул маленькой рукой, указывая на дерево с кривыми ветками.