Во сне она была древней и слабой. Она жила в лачуге с дырами в крыше. Она уменьшилась в росте. Цепи, которые она когда-то носила небрежно, как украшения, стали слишком тяжелы для нее. У нее не было ни работы, ни друзей. Ночью она слышала, как кто-то возится рядом с лачугой. Кто-то заглядывал внутрь через дыры в крыше. Ее оставили в покое только потому, что у нее нечего было красть.

Ирен проснулась, дрожа от избытка чувств.

Сперва она собиралась немного позаниматься, чтобы устать. Приседания – хорошее, спокойнее упражнение, и она могла делать их сотнями. Или, по крайней мере, обычно могла. Сегодня она дошла до пятидесяти трех, когда внезапная боль в пояснице повергла ее на пол.

Если лежать совершенно неподвижно, боль ослабевала. Это был всего лишь спазм, а ей уже приходилось иметь дело со спазмами. Но этот затянулся надолго. Она искренне надеялась, что виновата мягкая постель. Иначе ей пришлось бы винить что-то похуже, что-то неизбежное.

Амазонка решила: подождет до утра, а потом встанет, даже если судорога не пройдет и боль убьет ее. Никто и никогда не застигнет ее беспомощно лежащей на полу вычурной спальни. С Ирен, разбивательницей корпусов, волочильщицей кораблей, бросальщицей цепей, такого не случится. Ни за что на свете.

Но лежать на полу и сердиться можно лишь некоторое время, а потом разум начинает блуждать – и ее мысли побрели куда-то в сторону мистера Уинтерса. Как Эдит обойдется без руки, если Сфинкс ее не отдаст? Она стойкая и храбрая, и, наверное, у нее получится вести достаточно полноценную жизнь. Может, даже счастливую.

Но движитель был не просто «достаточным». Механическая рука была безупречна. Крепкая и сильная, не знающая слабости, медлительности и боли. Если механизм ломается, его можно заменить.

«Если механизм ломается, его можно заменить».

Ирен не заметила, как снова заскрежетала зубами.

Что под саваном и зеркальной маской Сфинкса оказалась пожилая женщина, было лишь вторым по степени удивительности откровением.

Главным сюрпризом, по мнению Волеты, стал висящий в воздухе чайный поднос, на котором сидел Сфинкс, скрестив ноги и улыбаясь, надо сказать, немного самодовольно. Парящий серебряный поднос окрашивал полость внутри черного одеяния и пол в розоватый цвет. Это объясняло скольжение Сфинкса и его непостоянный рост. Ее. Ее непостоянный рост.

У нее на шее висела коробка, на лицевой стороне которой виднелась решетка динамика. Штуковина вроде рожка изгибалась в сторону впалого рта, где раструб ловил каждое слово. Волета предположила, что эта штуковина маскировала и усиливала голос.