— Уж больно тихо, — прервала вереницу воспоминаний Изольда.

Она брела среди необычных домиков, украдкой рассматривая, как устроена жизнь в деревеньке отшельников. Слева промелькнула миниатюрная кузница. Горна за закрытой дверью было не видать, зато у самого крыльца примостилась разбитая старинная наковальня, щипцы, мотыги и топоры были аккуратно расставлены под стеной.

По правую руку скрипел треснутым воротом колодец. Каменный парапет спрятался под соломенной шляпкой. Чуть дальше перед хижиной были сложены кособокие плетеные корзины. За соседним забором коза вяло щипала весеннюю траву.

— Может, жители ушли готовиться к празднику? — вертя головой во все стороны, предположил Таальвен.

Странно не встретить ни единой души в такой маленькой деревне. В окрестностях ни леса, ни реки, на всю округу — дюжина деревьев, за которыми не укроешься. Долина видна как на ладони. Куда же подевались люди?

Правда выяснилась очень скоро. Постепенно путники стали замечать на себе колючие жадные взгляды. Вот дверь хлопнула, стоило им поравняться с празднично убранным двором, а вон сухая, как соломинка, бабка проводила их голодными глазами до поворота. Кто-то укрылся за стеной, неприветливо бормоча вслед, или затаился у вязанки хвороста, сложенной посреди двора.

Выходит, люди здесь были, да только вели себя крайне необычно. Жесткие, изрезанные морщинами лица мелькали и тут же отворачивались. Беззубые рты кривились в ухмылках.

Глядя, с каким усилием дается Таальвену Валишеру каждый шаг, Изольда призадумалась, не повернуть ли обратно. Но от этой мысли сердце болезненно сжалось, а на плечи навалилась тяжесть.

Потому принцесса и не свернула с пути, хотя холодный озноб то и дело пробегал по спине. Чудилось, что из-за покосившегося сарая вот-вот выскочит призрак или чудовище. Но вместо него появилась дворняга — до того жалкая и измученная, что Изольда пожалела прогонять ее.

— А ну, брысь! — прошамкала желчно скрюченная старуха, выскочив на дорогу. И, убедившись, что собака сгинула в кустах, залебезила услужливо: иди, иди девочка. Тебя заждались.

Она поудобнее перехватила клюку и натянула на лоб платок, прикрывая слезящиеся глаза, что буравили тонкую девичью фигурку. Но стоило Изольде взглянуть бабке в лицо, та потупилась и ухватилась рукой за один из амулетов на шее.

— Чур меня, чур, да не приворожит ведьма, да не собьет с пути, да не спутает мыслей…

Девушка смущенно отступила.

— Может, вернемся? — Лапы Таальвена сводило судорогой. Казалось, они способны обратить хозяина в бегство без его согласия. Тревожный гул никуда не исчез, напротив — превратился в хриплое бормотание, походившее на молитву.