— Нет… — опять изрекла Лотарэ, на этот раз громче, расправляя ссутулившиеся плечи, постепенно привыкая к собственной неожиданной храбрости.

— Да ты никак помешалась, ветресса! — подобрался вплотную Давен Сверр. — Или от колдуньи набралась дурных замашек? Если так, я быстро отучу тебя прекословить.

— Я твоя жена и болотная королева, — напомнила она звенящим от смятения голосом. — И отныне распоряжаюсь делами нашего королевства наравне с тобой!

Согнувшись дугой, Давен Сверр загоготал. От смеха черты его сделались не такими устрашающими, но ветресса знала: это обманчивая перемена.

— Ох, уморила, — наконец перевел дыхание он. — В следующий раз за неповиновение велю заковать тебя в цепи, пока же ограничусь предупреждением: ступай в палаты немедля!

— Нет! — Очи ее посерели, как предгрозовое весеннее небо. — А возжелаешь упечь меня в темницы силой, нарушишь свое обещание, и тьер-на-вьёр вольна будет спуститься сюда, чтоб расквитаться с тобой!

— Ах ты… — Онемевший болотник постепенно бледнел. Лишь сейчас до него начало доходить, в какой капкан загнала его Изольда, ловко использовав желание избавиться от нее на веки вечные. А ведь раньше Лотарэ казалась послушной, как ручная змейка. Неужто теперь на нее не будет управы?

— Уйди, если жизнь дорога… — Давен Сверр сдавил ее локоть перепончатой ладонью. — Помешаешь мне теперь, и я найду способ отплатить…

Дальше ветресса, придумавшая единственный верный выход, слушать не стала. Оттолкнув короля, она попыталась повалить его на песок и что есть мочи завопила:

— Сестры, доставьте Хёльмвинда с Таальвеном Валишером туда, откуда взяли!

— Только попробуйте отпустить этих двоих, и я собственноручно оторву вам пальцы! — визгливо заспорил потерявший равновесие Давен Сверр. — Топите их, рвите на части, если хотите! Пусть вода покраснеет от крови.

Поднявшись на ноги, он кинулся к дверным створкам, и Лотарэ вновь отрезала путь живым заслоном.

— Убью! — рявкнул король, занося когтистую ладонь для удара. Но в последний момент отвел ее, кусая губы от злости.

Тем временем болотные девы уже были на пути к поверхности. Внезапно просьбы болотной королевы стали для них важнее яростных приказов, отданных бывшим властителем. Ведь у ветрессы имелось нечто, чего Давен Сверр был лишен: искренняя доброта, с которой она обращалась даже к таким, как хладнокровные утопленницы. Потому что Лотарэ понимала их, разделяла любовь к перекатам подводных волн по мягкому илу и к ползучим узорам, начертанным водорослями. Так же, как их, ее приводили в восторг невесомые клинья лучей, пронзающих мелководье, и кувшинки — пурпурные, сизые, как дым, и розовые, распускающиеся лишь над самыми опасными бездонными омутами…