До глубины души уверовав в праведность своей затеи, Исгерд решилась и тенью просочилась сквозь расщелину в обвалившейся стене. На миг из прорех небесного покрывала выплыл Серб и тут же задохнулся под тяжестью наползающих дождевых туч. Но и этой секунды хватило, чтобы поголубевшие волосы принцессы расцвели пятном в беспробудном мраке бесплотных комнат.
— Герда? — Из темноты послышался голос. — Ты пришла, неужели?
Не спеша приближаться, она расчистила подошвой крошево из базальта, давным-давно бывшее ровной поверхностью, сощурила бесцветные глаза.
— Чему ты удивляешься, Этельстан? Разве я не сестра тебе, не защитница, что клялась великим терном оберегать брата от врагов?
— О, ты клялась… — отозвалось в ответ безрадостно. — И много чего сулила, но не сдержала обещаний…
— Не понимаю. — Белые руки с плетением черных вен беспомощно разошлись в стороны.
— А что тут понимать? Дай ветрам то, чего они просят, уступи единожды, и я обрету свободу…
Скользнув под козырек уцелевшей крыши, терновая принцесса удрученно ссутулилась, утерла влагу со слипшихся белесых ресниц.
— Я не могу этого сделать…
— Ну разумеется… — выплюнул Этельстан с горечью. — Ведь ты — почти королева, пресветлая жрица терновника, по сравнению с величием которой судьба брата не стоит и выеденного яйца.
— Вовсе нет… — воспротивилась она, но громкий гневливый шелест и последовавшее за ним болезненное стенание сковали язык, погнали прочь из-под сухого, но темного укрытия.
— Хватит с меня лживых оправданий! — вырвалось надсадно. — Твоим заботам — ломаный грош цена… Признайся, забавно было изображать неведение, годами водить меня за нос, выжидая, пока не станет поздно и дряхлое мое тело само не отторгнет терновую магию?
— Ты не в себе, брат, позволь отвести тебя домой… — Исгерд вслепую повертела головой. — Я улажу неразбериху, никто не посмеет выказать ни упрека в твой адрес. Советникам доложим, что ветра одурманили тебя, обманом удерживали в своих владениях. Когда же рассудок твой прояснился…
— Замышляешь объявить меня сумасшедшим? — вскричал принц, все больше погружаясь в пучину горячечного отчаяния. — А ведь
Шорох отрывистых шагов заставил Исгерд чутко застыть, бьющая через край магия готова была отражать атаки — насмерть, если придется. В сумраке пыльных коридоров помимо Этельстана ощущалось нечто таящееся, враждебное. Но усилием воли принцесса усмирила безотчетный порыв, стряхнула с ладоней колдовское напряжение.
— Умоляю, брат, внемли моим доводам — я не лгала тебе ни разу в жизни… Говорю правду и теперь…