– Допустим, я верю в твою историю. Ты не мог бы вылечить меня каким-нибудь коктейлем так же, как лечишь Кэнди? Просто сделать так, чтобы я стал обычным человеком?

– Даже пытаться не буду.

– Почему?

– Ты всегда владел магией, но настоящую силу обрел в Аду. Там ты был диким и не сдерживал себя, как те нефилимы, которые выросли среди людей. Внизу ты стал самим собой и смирился с тем, что умеешь делать – без всех этих неврозов и херни, которой страдают другие.

– А что я умею делать?

– «Воин» – очень хорошее слово, традиционное слово, но это просто вежливый способ назвать тебя прирожденным убийцей. Ты – Сэндмен Слим, монстр, который убивает монстров. И я не собираюсь менять это, накачивая тебя снадобьями.

– Даже если я сам хочу измениться?

– Особенно если ты хочешь измениться. Сколько появилось ангелов той ночью, чтобы спасти мир? Неужели зло в сердце Авилы победила Аэлита с ее маленьким пчелиным роем? Отнюдь. Только чудовище могло пройти между этими силами и победить их всех. Никто другой на это не способен.

– Там было два чудовища, – напоминаю я.

Он кивает:

– Ты прав. Два.

Доставщик пиццы выносит вторую стопку коробок и загружает ее в фургон. Затем садится, сдает назад и выезжает на улицу. На выезде со стоянки он показывает нам средний палец.

– Я чувствую, что в голове у тебя крутится куча всяких мыслей. Не хочешь ими поделиться?

– Если твоя история правдива, то кто-то из моих родителей трахался с ангелом. Интересно, кто?

– А это важно?

– Не очень. Но я хочу знать.

– Твоя мать.

– Я так и думал. Отцу часто приходилось уезжать в командировки. Мама была одинока и красива. Думаю, это кое-что проясняет.

– Как скажешь.

– Отец знал, что я не от него.