– Понравилось в баре? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами:

– Очень мило, но немного чересчур. Думаю улизнуть отсюда по-тихому.

– Рада, что тебя застала. Я – Медея Бава. Ты получил посылку, которую я оставила у твоего друга Видока?

Перья. Волчий зуб. Кровь.

– Получил. Рождество уже прошло, но ты все равно заморочилась с подарком. Спасибо.

Лица молодой женщины и старухи становятся серьезными.

– Ты можешь казаться героем для дураков, которые собрались в баре, но не для меня. Я уверена, что ты очень опасен. Преступник-рецидивист. Возможно, бешеный пес, которого стоит усыпить.

– Ты из Инквизиции, не так ли?

Она смеется.

– Мальчик мой, я и есть Инквизиция. И отныне я буду следить за каждым твоим шагом.

– Я думал, подобные банальности говорят только копы.

– Продолжай хамить, и ты получишь еще одну посылку. Но в следующий раз она будет… скажем так, более живой.

– Леди, я видел и Ад, и Голливуд. Я хорошо представляю себе, как выглядит Рай. Так что возьми свои угрозы и засунь их себе в… искривленную носовую перегородку. Чтобы твои движения пальчиком производили впечатление, должно быть что-то, на что мне не наср…ть. А меня здесь почти ничего не держит. Звони в любое время, если захочешь поиграться с очень злым псом. Возможно, ты убьешь меня, но поверь – ты навсегда останешься калекой, и твое интересное лицо больше не будет таким подвижным.

Она продолжает на меня смотреть. Никакой реакции. Вообще ничего. Только взгляд, скользящий сквозь фазы луны.

– Приятного вечера, молодой человек.

– Не выключай свет. Возможно, я не утерплю и навещу тебя первым.

Это ее смешит. Она издает высокое хихиканье, похожее на звон хрустальных бокалов.

Впрочем, достаточно на сегодня веселья. Я кидаю окурок в канаву и оглядываюсь в поисках удобной тени.

– Мусорить – это преступление. Даже в Лос-Анджелесе.