– Кровь Барлотомеев сегодня умрет, – прошипел он на ухо нимфе. – И эта кровь на ваших руках.

Его черная риза волочилась за ним по земле. Эльба зажмурилась, чувствуя, как бешено барабанит в груди сердце и дрожат ноги. Когда она вновь посмотрела на Вольфмана, его глаза были полны слез. Кто-то из речных людей ударил в бонго, и юноша содрогнулся от этого звука. Вольфман крепче сжал скользкую от крови руку девушки. Над Каменным Кругом зазвучали мелодичные удары, нимфы запели. Их голоса казались острыми, словно наконечники стрел, и они пронзали сердца горожан.

Нейрис повела племянницу и Вольфмана вперед, и каждый шаг Эльбы был для Аргона словно сильнейший порыв ветра. Будто безумец он наблюдал за тем, как родная тетка сопровождала Эльбу к яме. Прежде чем спуститься, Эльба посмотрела на него. Аргон точно знал, что никогда не забудет этого взгляда, полного одновременно решимости и ужаса. Где она научилась так смотреть, что земля исчезала из-под ног?

– Останови это, – прорычал рядом знакомый голос. – Останови это безумство. Чему ты позволяешь случиться?

Аргон молчал, а Ксеон смотрел куда угодно, только не на Эльбу. Он ничего не понимал.

– Ты позволяешь… – Ксеон запнулся и беззащитно взмахнул руками, – позволяешь ей умереть! Ты позволяешь им смотреть на это и верить, верить, что она выживет!

– Она выживет.

– Аргон!

– Она. Выживет.

– Болван… Какой же ты невероятный болван! Я… – Ксеон схватился руками за волосы, а потом со свистом выдохнул. – Я не хочу видеть это.

Он в отчаянии отвернулся и сошел с места, намереваясь уйти отсюда как можно дальше. Он прорвался сквозь толпу зевак, расталкивая их руками, вырвался на свободу и, чувствуя себя совершенно опустошенным, двинулся вниз по склону холма. Музыка играла все тише. Он шел все быстрее. И единственное, что напоминало ему о происходящем, было скрыто глубоко в его груди. Так глубоко, что даже сам Ксеон не мог этого разглядеть.

Аргон видел, как друг скрылся в толпе, и еще крепче стиснул дрожащие пальцы. Он привык верить своей интуиции, а она его никогда не подводила.

Эльба и Вольфман исчезли из вида. Они оказались на дне гигантской ямы, легли рядом и одновременно уставились в яркое чистое небо. Вольфман зажмурился, а нимфа продолжала глядеть на это голубое небо, представляя на нем звезды, и наслаждалась им, как в последний раз. Глаза защипало, и по щеке скатилась слеза.

Нейрис посмотрела на Хуракана и кивнула.

– Пора.

Ее голос дрогнул, но спина оставалась такой же прямой, а взгляд был полон решимости. Старик расправил тяжелую серую накидку и поднял к небу руки. Люди следили за ними, будто он держал в пальцах нечто раньше невиданное.