– Нет-нет, повторяю, это попахивает преступлением, совершенным на трезвую голову. А за такие преступления сажают на раз-два… Вильям, тебе не выкарабкаться без помощи твоей девушки, которая должна подтвердить, что между вами – безумная любовь, способная выключать твой рассудок. Вы должны изобразить такую пару и такое единение душ, чтобы судья со слезами на глазах отпустил все грехи, включая первородный. Чтобы он ослеп от сияния твоего нимба. Я не знаю, в каком состоянии ваши с Айви отношения, но хотя бы до суда тебе стоит сохранить ее расположение.

– Но Долорес…

– Вильям, без победы в суде не имеет значения, как сильно ты хочешь быть с Долорес. В таком случае ты отправишься за решетку, а оттуда очень тяжело завоевывать чье-то сердце.

Слышать все это было сущей пыткой. Ральф словно схватил меня за волосы, окунул под воду и собирался держать так как минимум до суда… Значит, разговор с Айви откладывается. Значит, все, чего я хочу, исчезает в плотном тумане, который неизвестно, когда рассеется…

– Вы просите невозможного, Ральф…

– Я знаю, тебе нужно привыкнуть к этой мысли, но ты справишься. И найдешь разумный компромисс между тем, что тебе хочется делать, и тем, что следует.

Мы вернулись в дом. Мне показалось, все нас ждали. Бекки встала посреди комнаты, как маленькая девочка, готовящаяся рассказать стихотворение на утреннике. Сейдж вытянулся рядом, обняв ее за талию и широко улыбаясь.

– А теперь те самые «шокирующие новости»: мы решили пожениться.

35 Как Эдвард и Белла

35

Как Эдвард и Белла

Началась зима, самая серая и унылая из всех, что были на моей памяти. Ирландские зимы и так не сахар – дождь, ветер, град и снова дождь. Ни снежинки, ни единого градуса ниже нуля. Не говоря уже о сугробах или пейзажах, как на норвежских открытках… Но эта зима была просто невыносимо мрачной. На конец января был запланирован суд, еще мне привалило счастье в виде экзаменационных тестов. Бекки и Сейдж планировали маленькую уютную домашнюю свадьбу на конец весны и надеялись, что мой оправдательный приговор станет им лучшим подарком.

– Не расстраивайтесь, если что. Я в любом случае отправлю вам открытку из Маунтджоя[22], нарисовав ее кетчупом на туалетной бумаге, – обещал я.

– Я положу ее под стекло, чтобы потом показывать твоим племянничкам, – кивала Бекки. – Дети, это открытка от вашего дяди Вильяма, который аккурат перед нашей с папой свадьбой загремел в тюрьму. А они спросят: «За что, мама, за что?!»

– За то, что наступил на таракана, – вставлял Сейдж, до слез веселя Бекки.

Иметь такую команду поддержки – бесценно, вот что я скажу.