– Игорь, вся эта конспирация… можно подумать, вы не рады гостям.

– Знаете, Думбльдор, – отозвался Каркаров, демонстрируя все свои желтые зубы до единого, – любому из нас свойственно защищать свои частные владения, не так ли? Не все ли мы ревниво охраняем палаты просвещения, вверенные нашему попечению? Не надлежит ли нам гордиться тем, что только нам одним известны секреты наших школ, не должны ли мы их сохранить?

– Что вы, Игорь, я и не мечтаю узнать все секреты «Хогварца», – дружелюбно возразил Думбльдор. – Вот сегодня утром, например, я не туда повернул по дороге в уборную и оказался в великолепной комнате безупречной архитектуры, вместилище превосходной коллекции ночных горшков. А когда я потом вернулся, чтобы исследовать повнимательнее, комната исчезла. Но я теперь буду следить. Возможно, доступ в нее открыт лишь в пять тридцать утра. А может, она появляется лишь при видимой четверти луны – или когда у тебя до отказа переполнен мочевой пузырь.

Гарри хрюкнул в гуляш. Перси нахмурился, но Гарри готов был дать голову на отсечение, что Думбльдор едва заметно ему подмигнул.

Тем временем Флёр Делакёр, обращаясь к Роджеру Дэйвису, критиковала праздничное убранство «Хогварца».

– Это всье пустьяки, – уничижительно заявила она, обводя глазами сверкающие стены Большого зала. – У нас во двогце Бэльстэк в Гождьество по всьему обедьенному залу гасставльены льедяные скульптуги. Коньечно, они не тают… Они как г’омадные альмазные статуи и блистают. А еда пгосто вьеликольепная! И нам поет сегенады ‘ог дгевесных нимф. И ми не имеем ужасных доспье’ов по стьенам, а если би полтеггейст вздумаль явиться в Бэльстэк, его викинули би вот так! – И она с силой хлопнула по столу ладонью.

Роджер Дэйвис слушал ее как завороженный и все время промахивался вилкой мимо рта. У Гарри создалось впечатление, что любование Флёр отнимает у Роджера остатки разума и он не понимает ни единого ее слова.

– Совершенно верно, – быстро поддакнул Роджер, тоже хлопая по столу, – вот так! Да.

Гарри оглядел зал. Огрид сидел за одним из преподавательских столов снова в своем кошмарном ворсистом костюме. Он неотрывно смотрел на главный стол. Гарри заметил, как он украдкой помахал, и, оглянувшись, увидел, что мадам Максим помахала в ответ, сверкнув опалами.

Гермиона теперь обучала Крума правильно произносить свое имя, а то он называл ее «Хермиовна».

– Гер-ми-о-на, – медленно и четко говорила она.

– Херми – оун – нина.

– Ну почти что. – Она поймала взгляд Гарри и усмехнулась.

Когда пир подошел к концу, Думбльдор встал и попросил учеников сделать то же самое. По мановению его палочки столы отлетели к стенам, освободив середину зала, а у правой стены он соорудил сцену. Там стояли ударная установка, несколько гитар, лютня, виолончель и волынка.