Гарри пожал плечами:

– Пойдем… Нам еще замолчары отрабатывать.

Ни слова не говоря, они шагали по темному двору, поскальзываясь и спотыкаясь на раскисшей траве. Гарри напряженно думал. Что так нужно Вольдеморту? Что происходит медленнее, чем ему бы хотелось?

«…у него есть и другие цели… их он может достичь без всякого шума… нечто такое, что добывается только хитростью… скажем, оружие. То, чего у него не было в прошлый раз».

С головой погрузившись в школьную жизнь, в борьбу с Кхембридж и несправедливостью министерства, Гарри уже которую неделю не вспоминал эти слова. А теперь вспомнил и задумался… Если Вольдеморту не удается добраться до этого самого оружия – не важно, что это такое, – его гнев вполне понятен. Видимо, Орден мешает Вольдеморту, не дает заполучить оружие? Где оно хранится? У кого оно сейчас?

– Мимбулюс мимблетония. – Голос Рона вывел Гарри из забытья как раз вовремя, и он через дыру за портретом вскарабкался в общую гостиную.

Гермиона, как оказалось, ушла спать рано. Косолапсус валялся в кресле. На столике у камина было разложено множество шишковатых шапочек. Гарри был рад, что Гермионы нет; у него не было сил снова говорить о боли в шраме и выслушивать советы сообщить обо всем Думбльдору. Рон то и дело беспокойно на него косился, но Гарри решительно достал учебник по зельям и принялся за сочинение. Впрочем, мысли его где-то витали, и, к тому времени как Рон тоже собрался спать, Гарри почти ничего не написал.

Наступила и миновала полночь, а Гарри все читал и перечитывал абзац про любисток, а также цинготную и чихотную траву, не понимая ни слова.

Растенья эти распаляют мозг, а оттого особо действенны в замешательном и задуряющем зельях, когда колдун желает возбудить горячечность и безрассудство…

Гермиона сказала, что Сириус стал безрассуден, из-за того что безвылазно сидит дома…

…распаляют мозг, а оттого особо действенны…

…если бы в «Оракуле» узнали, что Гарри улавливает чувства Вольдеморта, они сочли бы, что у него воспаление мозга…

…в замешательном и задуряющем зельях…

…замешательно… это уж точно… Откуда он знает, что чувствует Вольдеморт? Из-за той самой связи между ними, которую Думбльдор так и не смог толком объяснить?