…как же хочется спать…
…у камина тепло и уютно, дождь стучит в окна, Косолапсус мурлычет, потрескивает огонь…
Книга выскользнула из рук и с глухим стуком упала на коврик. Голова Гарри запрокинулась набок…
Он опять шел по коридору без окон, и его шаги гулко отдавались в тишине. Дверь в конце коридора становилась все больше; сердце от волнения колотилось… только бы ее открыть… войти…
Он протянул руку… почти коснулся двери кончиками пальцев…
– Гарри Поттер, сэр!
Сильно вздрогнув, Гарри проснулся. Свечи погасли, а совсем рядом что-то движется…
– Хтозесь? – Гарри подскочил в кресле. Огонь в камине почти потух, в комнате было очень темно.
– Добби принес вашу сову, сэр! – проскрипел чей-то голос.
– Добби? – пробубнил Гарри, вглядываясь в темноту на голос.
У стола, где Гермиона оставила полдюжины своих творений, стоял домовый эльф Добби. На его голове высилась пирамида шапочек, надетых одна на другую – похоже, всех, что связала Гермиона. В шапочках голова эльфа удлинилась фута на два, а то и три. Под ними торчали большие заостренные уши. Сверху, мирно ухая, покачивалась вполне здоровая Хедвига.
– Добби вызвался вернуть Гарри Поттеру его сову, – пропищал эльф. Его лицо светилось обожанием. – Профессор Гниллер-Планк говорит, что сова здорова, сэр. – Он склонился в глубоком поклоне, клюнув вытертый коврик острым носом-карандашиком. Хедвига возмущенно ухнула и перепорхнула к Гарри на подлокотник.
– Спасибо тебе, Добби! – поблагодарил Гарри, поглаживая Хедвигу по голове.
Он усиленно моргал – перед глазами еще стояла запертая дверь… Все было так ярко… Гарри посмотрел на Добби внимательнее и заметил, что эльф надел несколько шарфиков и кучу носков, отчего ноги у него стали огромны до нелепости.
– Ты собираешь