– Вы что, совсем не понимаете, что она сейчас чувствует? – спросила она.

– Совсем, – хором ответили Гарри и Рон.

Гермиона вздохнула и отложила перо.

– Прежде всего дураку ясно, что ей очень грустно из-за Седрика. Потом, надо думать, она в растерянности – раньше ей нравился Седрик, теперь нравится Гарри, и она не понимает, кто больше. Кроме того, она угрызается: она думает, что целоваться с Гарри – это оскорбление памяти Седрика, и не знает, что про нее скажут, если она начнет встречаться с Гарри. Плюс она, скорее всего, толком не разобралась, что чувствует к Гарри, потому что Гарри видел, как Седрик умер, и от этого все очень запутанно и болезненно. Да, и еще она боится, что ее выгонят из команды, потому что она сейчас так плохо летает.

Гарри и Рон помолчали в некотором оцепенении, затем Рон сказал:

– Один человек не может столько всего чувствовать, он взорвется.

– Если у тебя полторы эмоции, это еще не значит, что и у остальных тоже, – съязвила Гермиона и снова взялась за перо.

– Но она первая начала, – сказал Гарри. – Я бы не стал… Она просто подошла и… А через секунду уже рыдала у меня на плече… Я не знал, что делать…

– А кто бы знал? – Самая мысль о подобной ситуации устрашила Рона.

– Нужно было ее пожалеть. – Гермиона озабоченно подняла глаза от пергамента. – Надеюсь, ты так и сделал?

– Ну, – Гарри обдало неприятным жаром, – я ее вроде как… похлопал по спине.

Было ясно видно, каких огромных усилий воли Гермионе стоит не закатывать глаза.

– Что же, это не худший вариант, – объявила она. – Ты будешь с ней встречаться?

– А куда я денусь? – ответил Гарри. – Д. А. ведь никто не отменял.

– Ты понял, что я имею в виду, – сказала Гермиона.

Гарри промолчал. Слова Гермионы открыли перед ним абсолютно новую и очень пугающую перспективу. Он попытался представить себе, как идет куда-то с Чо – в Хогсмед, например, – и должен пробыть с ней наедине несколько часов. Естественно, теперь, после того что произошло, она будет ждать приглашения… От этой мысли у Гарри скрутило живот.

– Не важно, – равнодушно произнесла Гермиона, возвращаясь к письму, – у тебя еще масса возможностей ее пригласить.

– А если он не хочет? – спросил Рон, необычайно проницательно наблюдавший за Гарри.

– Что за глупости, – рассеянно отмахнулась Гермиона, – она давным-давно ему нравится, правда, Гарри?

Он не ответил. Да, она давно ему нравилась, но, представляя себя с ней вдвоем, Гарри всегда видел, как Чо радуется жизни, а не безудержно рыдает у него на плече.