– А кому, собственно, предназначается этот роман? – спросил Рон у Гермионы, пытаясь прочесть, что написано на пергаменте, который давно уже стелился по полу. Гермиона поддернула письмо к себе, подальше от Рона.

– Виктору.

– Круму?

– А каких еще Викторов мы знаем?

Рон ничего не сказал, но насупился. Потом они минут двадцать сидели молча. Рон, фыркая от нетерпения и постоянно что-то вычеркивая, доделывал работу по превращениям; Гермиона, старательно водя пером, исписала весь пергамент, аккуратно скатала его и запечатала. Гарри смотрел в огонь, больше всего на свете желая, чтобы там появился Сириус и посоветовал, как вести себя с девочками. Но языки пламени лишь больше съеживались, и наконец красные жаркие угли превратились в золу. Оглядевшись, Гарри обнаружил, что они опять остались в общей гостиной одни.

– Ну все, спокойной ночи. – Гермиона широко зевнула и направилась к лестнице.

– Что она нашла в этом Круме? – возмутился Рон, когда они с Гарри тоже пошли спать.

– Наверно, – подумав, ответил Гарри, – это потому, что он старше… к тому же всемирно известный квидишный игрок…

– Да, но что еще? – раздраженно спросил Рон. – Он же мрачный тип!

– Ну да, мрачный, – согласился Гарри, чьи мысли по-прежнему были заняты Чо.

Они сняли мантии и переоделись в пижамы. Гарри положил очки на тумбочку, но не задернул полог, а стал смотреть в окно у кровати Невилла на звездное небо. Думал ли он вчера, ложась спать, что через двадцать четыре часа сможет сказать, что целовался с Чо Чан?..

– Спокойной ночи, – буркнул откуда-то справа Рон.

– Спокойной ночи, – ответил Гарри.

Может, в следующий раз… если такое случится… она будет немного счастливее. Надо куда-нибудь ее пригласить; она, наверное, рассчитывала на это, а теперь обижается… А может, она сейчас лежит в постели и плачет о Седрике? Гарри не знал, что и думать. От объяснений Гермионы все только больше запуталось.

Вот чему нас должны здесь учить, – решил он, поворачиваясь на бок, – что у них, у девочек, в голове… Все полезнее, чем прорицание…

Невилл сопел во сне. Где-то в ночи ухнула сова.

Гарри снилось, что он стоит в Кстати-комнате, а Чо гневно его корит: «Зачем ты заманил меня сюда?» Она утверждала, будто он обещал, если она придет, дать ей сто пятьдесят шокогадушных карточек. Гарри возражал… Чо закричала: «Седрик всегда давал мне много-много карточек! Вот, смотри!» – и стала пригоршнями вынимать из карманов карточки и кидать их в воздух. Затем она превратилась в Гермиону, которая сказала: «Ты правда обещал, Гарри… По-моему, ты должен дать ей что-то взамен… Может быть, твой “Всполох”?»… Гарри принялся доказывать, что не может отдать «Всполох», он ведь у Кхембридж, и вообще это смешно, он пришел в Кстати-комнату развешивать шары, вон они какие, в форме головы Добби…