Вчера поздно вечером министерство магии объявило, что из Азкабана совершен массовый побег.

Министр магии Корнелиус Фудж принял репортеров в личном кабинете, где и подтвердил, что несколькими часами ранее из тюремного блока строгого режима бежали десять заключенных. Фудж сообщил также, что уже уведомил премьер-министра муглов о том, насколько опасны данные преступники.

«К несчастью, мы с вами вновь оказались в той же ситуации, что и два с половиной года назад, после побега маньяка-убийцы Сириуса Блэка, – сказал Фудж. – И нам кажется, что оба происшествия связаны между собой. Столь массовый побег невозможен без пособничества извне, и, по-видимому, помощь была оказана не кем иным, как Блэком, первым заключенным, которому удалось бежать из Азкабана. Мы считаем, что Блэк выступил идейным вдохновителем и лидером беглецов, в числе которых находится и его двоюродная сестра Беллатрикс Лестранж. Со своей стороны мы делаем все возможное, чтобы выследить и поймать мерзавцев, и убедительно просим колдовскую общественность проявлять бдительность и ни при каких обстоятельствах не вступать в контакт с вышеозначенными преступниками».

– Вот тебе и пожалуйста, Гарри, – в ужасе прошептал Рон. – Потому-то вчера вечером он и был счастлив.

– Вот что это, а? – злобно выпалил Гарри. – Фудж хочет повесить побег на Сириуса?

– А что ему остается? – с горечью бросила Гермиона. – Не может же он сказать: «Господа, вы будете смеяться, но случилось то, о чем предупреждал Думбльдор: азкабанские стражники перешли на сторону лорда Вольдеморта…» – хватит ойкать, Рон! – «…и самые верные его приспешники бежали». Что же он, зря целых полгода всех убеждал, что вы с Думбльдором – закоренелые вруны?

Гермиона рывком раскрыла газету и стала читать статью на следующей полосе. Гарри бесцельно водил глазами по Большому залу. Он не мог понять, почему никто не мечется в испуге, не обсуждает страшную новость. Впрочем, кроме Гермионы газету выписывают очень немногие; никто пока не знает, что воинство Вольдеморта пополнилось десятью сторонниками, поэтому, естественно, болтают себе о домашних заданиях, о квидише, о всякой ерунде.

Гарри поглядел на учительский стол. Там дело обстояло иначе. Думбльдор и профессор Макгонаголл с траурными лицами очень серьезно что-то обсуждали; профессор Спарж читала, прислонив «Оракул» к бутылке с кетчупом, и не замечала, что с ложки, так и не донесенной до рта, прямо ей на колени капает желток. Профессор Кхембридж сидела в дальнем конце стола, уткнувшись в миску с овсяной кашей, и – редкий случай – не шныряла глазами по залу. Сегодня хулиганы ее не интересовали. Она мрачно глотала еду и поминутно бросала злобные взгляды на Думбльдора и Макгонаголл, с головой ушедших в напряженную беседу.