«Администрация больницы св. Лоскута глубоко сожалеет о кончине мистера Дода, тем более что в последнее время больной неуклонно шел на поправку.

У нас имеются четкие инструкции относительно украшений и подарков, разрешенных к приему в отделение, однако знахарь Страут, очевидно, вследствие чрезвычайной загруженности в предрождественский период, недооценила потенциальную опасность, которую представляло собой комнатное растение, поставленное ею на прикроватную тумбочку мистера Дода. Так как речь и мускульная подвижность больного начали восстанавливаться, знахарь Страут поощряла попытки мистера Дода ухаживать за упомянутым растением, не зная, что это не безопасная взмахаония, а отводок Силков Дьявола, каковые и удушили выздоравливающего мистера Дода, стоило ему их тронуть.

Администрации больницы пока неизвестно, как злополучное растение оказалось в отделении, и она просит всех, кто обладает какими-либо сведениями, с нею связаться».

– Дод… – проговорил Рон. – Дод. Что-то такое было…

– Мы его видели, – прошептала Гермиона. – Помните, в палате? Он лежал напротив Чаруальда – лежал и смотрел в потолок. И Силки Дьявола принесли при нас. Помните? Знахарка сказала, что это рождественский подарок.

Гарри постарался припомнить. В горле желчью заклокотал ужас.

– Как же мы не распознали Силки Дьявола? Мы ведь их раньше видели… могли бы предотвратить!

– Да кому придет в голову, что в больницу пришлют Силки Дьявола в горшочке? – резко возразил Рон. – Мы не виноваты, виноват урод, который их прислал! Вот дебил, неужели трудно проверить, что покупаешь?

– Брось, Рон! – дрожащим голосом воскликнула Гермиона. – Тот, кто пересаживал Силки Дьявола в горшок, не мог не знать, что они душат всякого, кто к ним прикасается. Это… убийство, к тому же тщательно спланированное… прислали-то анонимно, теперь не узнаешь, кто это сделал.

Но Гарри думал не о Силках Дьявола. Он вспоминал, как в день дисциплинарного слушания ехал в лифте, а из атриума вошел человек с землистым лицом.

– Я встречал Дода, – медленно выговорил он. – В министерстве. Вместе с твоим папой.

У Рона отвисла челюсть.

– Да, я помню, папа о нем говорил! Он был неописуемый – работал в департаменте тайн!

Ребята молча посмотрели друг на друга. Гермиона потянула к себе газету, сложила, долгим взглядом пронзила фотографии десяти беглецов, а затем выскочила из-за стола.

– Ты куда? – от неожиданности вздрогнув, спросил Рон.

– Отправить письмо, – ответила Гермиона, закидывая рюкзак на плечо. – Да… впрочем, я не знаю… но попытаться стоит… я одна сумею.