– Нет, нет, нет… нет… не могу… не могу, не заставляй меня, я не хочу!..

– Все хорошо, профессор, все хорошо! – громко сказал Гарри. Его руки так тряслись, что он еле зачерпнул зелье в шестой раз; чаша опустела наполовину. – С вами ничего не происходит, все хорошо, это не по-настоящему, правда, не по-настоящему… вот, пейте, пейте…

Думбльдор послушно выпил, будто ему дали противоядие, но, едва опустошив кубок, рухнул на колени. Он мелко дрожал, рыдая:

– Прости меня, я больше не буду, я не буду! Пожалуйста, прекрати, я знаю, что виноват, умоляю тебя, пусть это прекратится, я больше никогда, никогда…

– Выпейте, и все прекратится, профессор, – срывающимся голосом пообещал Гарри и вылил в рот Думбльдору седьмой кубок.

Бедный старик съежился, словно защищаясь от невидимых палачей, и чуть не вышиб из трясущихся рук Гарри новый кубок зелья, отмахиваясь и стеная:

– Не мучай их, не мучай, пожалуйста, прошу тебя, это я виноват, возьми меня…

– Выпейте, выпейте, вам станет лучше, – исступленно молил Гарри, и снова Думбльдор повиновался и открыл рот, хотя не разжимал век и с головы до ног дрожал.

Потом он упал на землю, вновь закричал и замолотил кулаками по земле. Гарри снова наполнил кубок.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… не это, только не это, я все сделаю…

– Просто выпейте, профессор, выпейте…

Думбльдор выпил, как ребенок, умирающий от жажды, и тут же завопил, словно ему обожгло все внутренности:

– Все, все, пожалуйста, больше не могу!..

Гарри в десятый раз зачерпнул зелье и почувствовал, как хрусталь царапнул по дну чаши.

– Уже почти все, профессор, пейте, пейте…

Он поддержал Думбльдора за плечи, и тот осушил кубок; Гарри встал за новой порцией, и тогда Думбльдор закричал в смертной муке:

– Я хочу умереть! Хочу умереть! Прекрати это, прекрати, я хочу умереть!

– Пейте, профессор, пейте…

Думбльдор повиновался, но, едва допив, взмолился:

– УБЕЙ МЕНЯ!