Потом наступила долгая пауза. Ли пошарил в кармане и достал еще несколько патронов. Когда он перезаряжал ружье, случилось нечто до того необычное, что его сердце дало перебой: к его щеке прижалась щека Эстер, и он почувствовал, что она мокра от слез.

– Это я виновата, Ли, – сказала она.

– С чего бы?

– Тот скрелинг. Я посоветовала тебе взять перстень. Без него мы не угодили бы в такую передрягу.

– Думаешь, я хоть раз в жизни тебя послушался? Я взял его, потому что ведьма…

Он не закончил, потому что его нашла еще одна пуля. Эта попала в левую ногу, и не успел он опомниться, как третья снова чиркнула по голове – к ней точно приложили раскаленную кочергу.

– Недолго нам осталось, Эстер, – пробормотал он, стараясь удержаться на ногах.

– Ведьма, Ли! Ты сказал: ведьма! Помнишь?

Бедная Эстер – теперь она просто лежала на камне, а не сидела съежившись, чуткая и настороженная, как делала всю свою взрослую жизнь. И ее прекрасные золотисто-коричневые глаза начали тускнеть.

– А ты все еще красавица… – сказал он. – Ах да – ведьма! Она дала мне…

– Вот-вот. Цветок…

– В нагрудном кармане. Достань его, Эстер.

Это оказалось нелегко, но она кое-как вытянула маленький алый цветок своими сильными зубами и положила его рядом с правой рукой Ли. С огромным трудом он сжал его в кулаке и сказал:

– Серафина Пеккала! Помоги мне, прошу…

Внизу что-то задвигалось; он отпустил цветок, прицелился, выстрелил. Движение прекратилось.

Эстер слабела на глазах.

– Эстер, не уходи раньше меня, – прошептал Ли.

– Ли, без тебя я не смогу просуществовать и секунды – ни там, ни тут, – шепнула она в ответ.

– Думаешь, ведьма появится?

– А как же. Нам надо было позвать ее раньше.