И они все шли и шли в гору. Ведьмы летели над ними, высматривая сверху маршрут поудобнее, потому что пологие холмы вскоре сменились более крутыми и каменистыми, а когда солнце поднялось совсем высоко, путешественники очутились в путанице сухих овражин, скал и заваленных камнями расселин, где не росло ни единого зеленого листочка, а тишину нарушало лишь стрекотание насекомых.
Они двигались вперед, останавливаясь только затем, чтобы глотнуть воды из кожаных фляг, и почти не разговаривая. Пантелеймон летел у Лиры над головой, пока ему это не наскучило, а потом обернулся горным барашком и, гордый своими рогами, уверенно поскакал по камням рядом с Лирой, которая с трудом пробиралась среди завалов. Уилл шагал мрачно, щурясь на солнце, не обращая внимания на все усиливающуюся боль в руке, пока не достиг состояния, в котором движение было лучше покоя: теперь ему легче было упорно брести вперед, чем отдыхать на привале. Ему казалось, что ведьмы, не сумевшие остановить его кровотечение с помощью заговора, теперь посматривают на него с опаской, точно на нем лежит проклятие, против которого бессильно даже их колдовство.
По дороге им встретилось маленькое озерцо – ярко-синее пятно среди красных скал, едва ли больше тридцати метров в поперечнике. Они остановились на его берегу, чтобы попить, заново наполнить фляги и омыть ноющие от ходьбы ноги в ледяной воде. Через несколько минут они тронулись дальше, и вскоре, когда солнце добралось до зенита и палило сильнее всего, к ним спустилась Серафина Пеккала. Она была встревожена.
– Я должна ненадолго вас покинуть, – сказала она. – Меня зовет Ли Скорсби. Не знаю зачем. Но он не стал бы этого делать, если бы не нуждался в моей помощи. Идите дальше, я вас отыщу…
– Мистер Скорсби? – сказала Лира взволнованно и нетерпеливо. – Но где…
Однако Серафина уже улетела: она исчезла из виду прежде, чем Лира успела закончить вопрос. Девочка автоматически потянулась к алетиометру. Она хотела спросить у него, что случилось с Ли Скорсби, но тут же передумала, вспомнив свое обещание помогать Уиллу и ни во что больше не вмешиваться.
Она посмотрела на него. Он сидел напротив, держа на колене руку, из которой по-прежнему медленно сочилась кровь; его лицо было опалено солнцем, но под ожогами пряталась бледность.
– Уилл, – сказала она, – ты знаешь, почему тебе необходимо найти отца?
– Я всегда это знал. Мать говорила, что я должен унаследовать его мантию. А больше я ничего не знаю.
– Но что это значит – унаследовать мантию? Что такое мантия?