Чем больше Паран думал об услышанном от сержанта, тем сильнее удивлялся всем этим очевидным противоречиям. Наконец он не выдержал и обратился к погруженному в молчание Бурдюку.

– Сдается мне, ты по-прежнему намерен разрушить Даруджистан. Я долго думал об этом и вроде разгадал твой замысел.

Бурдюк поднял голову. Лицо сержанта оставалось бесстрастным.

– Ты хочешь располосовать этот город. Взрывы, убитые и раненые, обезумевшие от страха жители. Городское правительство обезглавлено. Пользуясь случаем, давние враги из местной знати сводят друг с другом счеты. К чему это все приведет? В армии Дуджека десять тысяч солдат. Не сегодня-завтра самого Однорукого объявят врагом империи. Кормить десять тысяч ртов накладно. А ведь еще нужно обеспечивать им постой. Дуджек знает: дни Крепыша сочтены. Войска Каладана Бруда все ближе и ближе. Союз с морантами тоже под угрозой, что неудивительно, поскольку они всегда были себе на уме. И как назло, под боком у Дуджека Тайскренн со своими интригами. Возможно, Однорукий справится с ним, а возможно, и нет. Ну как, сержант, я верно излагаю развитие событий?

Бурдюк оглянулся на Калама, затем пожал плечами.

– Ты, надо думать, сказал не все. Продолжай.

– Даруджистан охвачен паникой. Никто ничего толком не знает. И здесь в город вступает Дуджек со своими десятью тысячами мятежников. Он быстро восстанавливает порядок. Сказочные богатства этого города оказываются в его распоряжении.

А Дуджеку обязательно понадобятся средства, чтобы сражаться против войск империи. Но главная цель достигнута: Даруджистан завоеван. Вот так, сержант.

Паран сел.

– Неплохой рассказ, – похвалил Бурдюк.

Калам и лекарь стояли разинув рты. Видя их ошеломленные лица, сержант лукаво улыбнулся.

– Есть только одно упущение. Возможно, тогда капитан перестанет сердиться на меня и подозревать в предательстве.

– И какое же это упущение? – холодно улыбаясь, спросил Паран.

– Капитан, нам ровным счетом наплевать, пошлет императрица против нас верные ей войска или нет. И знаешь почему? Семиградие вот-вот объявит о своей независимости. Так что, с какого боку ни подойди, везде жарко. Спрашивается, зачем нам тогда вообще сохранять армию? А вот зачем. Помнишь, Дуджек сказал про паннионского пророка? В сравнении с ним тлан-имасы покажутся нам безобидными котятами. Когда я говорю, что мы в беде, я имею в виду не только Генабакис. Я говорю про весь мир. И нам придется воевать дальше. Потому-то нам и нужен Даруджистан.

– Этот паннионский пророк и впрямь так грозен? – недоверчиво спросил Паран.

– Если слухи не врут, то да, – ответил ему Калам. В голосе ассасина ощущался страх. – Пророк объявил священную войну. Пока что вовсю уничтожает своих, разделяя их на праведных и неправедных.