– Прости.

– Не извиняйся, – отвечает он. – Я рад, что это случилось. Иначе бы я не узнал, кто ты на самом деле.

– Да? И кто же я?

– Очень, очень одухотворенная и избалованная калифорнийская цыпочка.

– Заткнись.

– Но это же круто. Моя девушка – ангел.

– Я не ангел. Я не живу на небесах, не играю на золотой арфе и не веду задушевных бесед с Всевышним.

– Правда? Неужели тебя не приглашали на большой рождественский ужин с Богом?

– Нет, – хихикаю я. У нас есть свои традиции, но мы не общаемся с Богом. Мама говорит, что каждый обладатель ангельской крови в конце концов встречается с Богом после того, как выполнит свое предназначение на земле. Лицом к лицу. Я даже себе представить это не могу, так что остается верить ей на слово.

– Да, но это ожидает всех нас. Разве нет? В том числе и людей.

– Что?

– Нам всем предстоит встретиться с Богом. После смерти.

Я пристально смотрю на него. Я никогда не задумывалась об этом раньше. Поэтому предполагала, что подобная встреча означает обсуждение нашего предназначения. И эта мысль всегда приводила меня в ужас.

– Верно, – медленно говорю я. – Мы все когда-нибудь встретимся с Богом.

– Значит, стоит и дальше ходит в церковь?

– Это точно не повредит.

Я глажу его щеку, наслаждаясь покалыванием его щетины. Мне хочется сказать что-то глубокомысленное о том, как я благодарна, что он принимает меня такой, какая я есть – с крыльями и всем остальным, – но понимаю, как глупо бы это прозвучало. Поэтому снова думаю про церковь. Как мы с мамой и Джеффри сидели на скамейках, пели и молились вместе со всеми. А на нас падали разноцветные солнечные лучи, проходившие сквозь витражи с изображением ангелов.

Мы едем в «Блюбелле» по грунтовой дороге, и я стараюсь сохранять целомудренное расстояние между нами, чтобы мы наконец добрались до реки и порыбачили, а не остановились где-то, как в прошлый раз. Но тут Такер чуть сдвигается и, протянув руку, кладет ее мне на колено, отчего по моему телу тут же ползет дрожь.