— Я дам тебе историю, — говорит она. — То, что он захочет услышать.

Она делает глубокий вдох и смотрит на деревья расположенные ниже нас.

— Как я и сказала раньше, однажды я была медсестрой, во время первой мировой войны, работала в госпитале во Франции, и однажды встретила журналиста.

— В пруду, — добавила я. — В твоем нижнем белье.

Она удивленно поднимает голову.

— Он тоже рассказывал мне эту историю.

Она оскорблена от этой мысли, но продолжает.

— Мы стали друзьями. Больше чем друзьями. Сначала я думала, для него это лишь игра, увидеть, сможет ли он покорить меня, но с течением времени все стало… больше. Для нас двоих.

Она замолкает, ее глаза сканируют горизонт, будто ищет что-то, но не находят.

— В одну ночь госпиталь бомбили. — Ее губы сжимаются. — Все было в огне. Все были… — Она закрывает глаза на мгновение, и снова открывает их. — Мертвы. Я пробивала себе путь наружу, и был лишь огонь, огонь везде, затем Сэм въехал на коне и кричал мое имя, протянув мне руку, и я приняла ее, он усадил меня позади себя. Он вытащил меня оттуда. Мы провели ночь в старом каменном сарае рядом с «Saint-Céré». Он накачал немного воды и заставил меня сесть, смыв сажу и кровь с моего лица. И он поцеловал меня.

Поцелуй в сарае. Должно быть, это что-то генетическое.

Но я понимаю, эта история не обрывается на этом. Семъйяза уже знает ее.

— Он целовал меня раньше, — продолжает мама. — Но после той ночи все было как-то по-другому. Вещи изменились. Мы разговаривали до тех пор, пока не поднялось солнце. Наконец, он признался мне, кем он был. Я уже догадалась, что он был ангелом. Я почувствовала это, когда впервые встретила его. В то время я не хотела иметь ничего общего с ангелами, так что я пыталась игнорировать его.

— Верно, — улыбнулась я. — Ангелы могут быть занозой в заднице.

Ее губы искривляются в улыбку, а глаза мгновение мерцают, прежде чем она снова становится серьезной.

— Но он не был лишь ангелом. Он рассказал мне, как пал и почему. Показал мне свои черные крылья. И он признался, что пытался соблазнить меня, потому что Наблюдатели хотят потомство ангельской крови.

— Вау. Он просто признался в этом?

— Я была в ярости, — отвечает она. — Я всю свою жизнь бежала именно от этого. Я ударила его. Он поймал мою кисть и просил простить его. Сказал, что любит меня. Спросил, смоги ли я полюбить его в ответ.