— Это трюк, — говорит она.

— О да? И как я пытаюсь тебя обмануть?

— Ты хочешь, чтобы я…

— Вышла за папу? — продолжаю я. — Ты думаешь, что он — Майкл, мой отец, ангел Господень хочет заманить тебя в брак, в котором ты не хочешь быть? — я вздыхаю. — Слушай, я знаю, это нереально. Для меня это странно, будто в любую минуту я могу исчезнуть, будто никогда и не рождалась, и это будет полным обломом, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но, правда, мне все равно. Я так рада видеть тебя. Я скучала по тебе. Так сильно. Мы не можем просто… поговорить об этом? Я появлюсь на свет двадцатого июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года. — Я делаю маленький шаг к ней.

— Не надо, — резко отвечает она.

— Я не знаю, как убедить тебя. — Я останавливаюсь и говорю об этом. Затем я поднимаю руки. — У нас одинаковые руки, — говорю я. — Смотри. Одинаковые. Видишь, как твой безымянный палец немного длиннее, чем указательный? Мой тоже. Ты всегда шутила, что это отличительный знак огромного интеллигента. И у меня есть большая вена, которая проходит горизонтально правой, я думаю, это странно, но у тебя то же самое. Так что думаю, мы странные вместе.

Она уставилась на свои руки.

— Думаю, я должна сесть? — говорит она и тяжело опускается на камень.

Я приседаю рядом с ней.

— Клара, — шепчет она. — Какая у тебя фамилия?

— Гарднер. Думаю, это был выбор папы — земная фамилия, но вообще-то, я не уверена. Клара, между прочим, было самым популярным женским именем в тысяча девятьсот десятом, но с тех пор не очень. Спасибо за это.

Она вымучивает улыбку.

— Мне нравится имя Клара.

— Хочешь, чтобы я сказала тебе свое второе имя, или ты придумаешь его сама?

Она прикладывает пальцы к губам и недоверчиво качает головой.

— И так, — говорю я, потому что солнце сейчас движется к горизонту, и скоро ей надо будет уходить.— Я не хочу давить на тебя, но думаю, ты должна выйти за него.

Она слабо смеется.

— Он любит тебя. Не из-за меня. Или потому что Бог сказал ему. Из-за тебя.