Позже Анден обдумал этот разговор и почувствовал неудовлетворение. Ему захотелось быть более честным и уверенным, сказать Кори, что он совершенно точно стремится вернуться на Кекон, и когда придет время, надеется, что Кори поедет с ним.

Потом он вспомнил слова Хило о Кори Дауке во время их последнего разговора, и Андена одолели сомнения. «Он не смог бы стать Зеленой костью в Жанлуне, ты сам это понимаешь». Прав ли кузен? Будет ли Кори счастлив в Жанлуне? Там они поменяются местами – Кори превратится в иностранца. Если он будет носить нефрит, то айшо его не защитит. Не слишком ли это опасно? Несмотря на то что Кори знал о делах отца и участвовал в них, он толком не понимал, как кланы управляют Кеконом. И если Дауки не захотят, чтобы сын уезжал, это может вызвать напряжение между семьями, которые теперь союзники, а ведь кузены Андена полагаются на хорошие отношения с Дауками, чтобы выполнить все задуманное в Эспении.

Но сейчас волноваться об этом бессмысленно, твердил себе Анден. В конце концов, нет никакой определенности во времени. Что толку напирать? Лучше жить сегодняшним днем, как и сказал Кори.

Рано утром в субботу, вскоре после кеконского Нового года, в квартире Андена раздался телефонный звонок. Анден встал с постели только пятнадцать минут назад, стоял в ванной, прислонившись к радиатору отопления, и чистил зубы. Его лицо отражалось в маленьком запотевшем окошке, за которым не было видно ни зги, только морозная тьма. По телевизору в комнате передавали выпуск новостей за неделю: премьер Гальц и Национальная Ассамблея подвергаются постоянному давлению со стороны общественности и политиков с требованием покинуть Оортоко; увеличена процентная ставка; последние сплетни о какой-то кинодиве.

Поначалу Анден решил, что телефон звонит в телевизоре, а потом понял, что это наверняка из Жанлуна, ведь кто еще позвонит в такую рань? Дома сейчас уже вечереет. Анден выключил телевизор, взял трубку и сказал:

– Алло!

И все же удивился, услышав голос Хило, приглушенный из-за плохого соединения.

– Нужно поговорить, Энди, – сказал Колосс. – Здесь со мной Шаэ и Цзуэн. Я включаю громкую связь.

После переезда в Эспению Анден мог на пальцах пересчитать, сколько раз разговаривал с Хило по телефону. «Он не любит говорить по телефону», – сказала однажды Шаэ извиняющимся тоном. Анден подозревал, точнее будет сказать, что Хило не любит говорить по телефону с ним, вспоминать об опозорившем семью молодом кузене, живущем так далеко. И уж точно Анден ни разу не принимал участия в конференц-связи с Колоссом, Шелестом и Штырем Равнинных одновременно.