Она глубоко вздохнула и вышла за дверь – в погоню за призрачными девочками.

– Подождите! – сипло горланила она, топоча по коридору и спотыкаясь на каждом шагу. – Погодите, я одна из вас! Такой веселой детворы еще не знал… Расскажите… проклятие…

Обстадт продолжал целиться в круглое лицо Шермана Окса, но уже убрал палец с предохранителя и смотрел вслед Делараве.

– Вроде того, – слабым голосом произнес Окс.

Обстадт посмотрел на него через прицел.

– Что именно?

– Что я только что сделал. Так это делается, я только что выплюнул тех призраков. Чтобы вытолкнуть гнилой призрак, нужно выбрать у себя самых шустрых и поднять их на вершину своего ума. Затем свести глаза крест-накрест, глубоко, и когда увидишь, как самый шустрый стоит на трамплине твоего ума, нужно выдохнуть и сплюнуть. Своим прыжком живой призрак выбивает прогнившего.

Салливан по-прежнему полагал, что последний приступ Окса случился непроизвольно и что девчушки-призраки сами выбрались из него, воспользовавшись нарушением герметичности его воли. Салливан сообразил, что однорукий уже не в состоянии удерживать в себе призраков, и они могут вылетать из него с любым чихом. И все же Салливан слегка удивился, когда Окс сдал важную информацию, даже не пытаясь торговаться.

Поджав ступни под диван, Салливан напряженно следил за Обстадтом.

Обстадт отшагнул назад, прислонился к столу и свел глаза крест-накрест.

Салливан услышал, как справа скрипнул диван, повернулся туда и увидел, что Брэдшоу поглядывает украдкой и словно готовится к прыжку, будто забыл, что его удерживает кабель. Салливан перехватил его взгляд и грозно нахмурился, тихонько покачав головой.

Обстадт выдохнул, одновременно подавшись вперед, при этом дуло его пистолета уставилось в пол, и кашлянул. Тут же он конвульсивно затрясся, плечи поднялись, а подбородок упал на грудь, затем плечи опустились и голова дернулась вперед, и из его разверзтых челюстей стал выдуваться черный цилиндр, – то ли ребристый, то ли со сложенными по бокам ногами, – немного задержался на зубах и выпал, шлепнувшись на пол, где принял исходную форму. Боковые неровности отделились и оказались ногами, которые бестолково барахтались в испорченном воздухе.

Салливана передернуло от вида и запаха внезапного явления, но прежде чем Обстадт мог выпрямиться, Салливан пружиной выпрыгнул с дивана, на лету выбросив вперед правую руку в челюсть Обстадта, отчего свободная часть наручника с силой влетела Обстадту в затылок. Уже в движении у Салливана включилось «время бара», отчего удар получился еще мощнее.