Эти мысли, похоже, очень ясно выразились у меня на лице. Натсэ молча вытащила из-под кровати свой меч в ножнах и долбанула меня по голове.
— Хорошо, Морт, — сказала она. — Я попробую объяснить так, как могу. Видишь ли, когда мне было двенадцать, один неодолимый враг нанёс мне рану, от которой нельзя исцелиться. Каждый месяц рана даёт о себе знать, и каждый месяц мне нужно немного времени, чтобы это пережить.
— Плохо… — только и сказал я.
Она зачем-то ударила меня ещё раз и вздохнула:
— Нет, Морт, это скорее хорошо.
— Но разве нельзя как-то помочь…
— Можно. И я уверена, что однажды ты меня исцелишь, по крайней мере на какое-то время, но давай это будет нескоро, а?
— Да как скажешь. — Она совсем сбила меня с толку. — А… Поплавать вечером не хочешь?
С глубокой жалостью она посмотрела на меня. Потом улыбнулась. Потом нахмурилась. Легла на свою кровать, повернувшись ко мне спиной, и буркнула:
— Нет.
В общем, последняя неделя у меня выдалась непростой. Я нигде не находил опоры. Даже на занятиях отвлечься не получалось — там меня преследовал внимательный взгляд молчаливого Гиптиуса. Парня, которому не будет дозволено стать первым у своей жены. Бесил он ещё больше тем, что программа первого курса ему явно была не нужна. Он и заклинаниями уже владел, и ранг у него был какой-то серьёзный — сам я почему-то не мог посмотреть, но слышал — и вообще, складывалось впечатление, что Гиптиус торчит в академии только ради того, чтобы мазохистски на меня таращиться. Бр-р-р…
Итак, я подошел к замершей у борта Сиек-тян. Там, куда она смотрела, виднелась чёрная полоска берега.
— Скоро всё, что ты любишь, умрёт, — вырвалось у меня.
Она вздрогнула и посмотрела на меня, широко распахнув зелёные глаза.
— Знаю, — сказала она. — Но до тех пор я не потрачу даром ни минуты. А ты откуда знаешь? Натсэ рассказала?
— Что рассказала? — удивился я. — Мы с ней вместе там были и всё видели!