— Потому что предала людей, которых люблю, — прошептала тётя. — Морта, Авеллу, Боргенту… Всех. Тебя тоже.

— Меня ты не передала, — возразила Маленькая Талли, плохо расслышав слово. — Я же с тобой. Ты же меня не бросишь?

Рука тёти нашла ручку Маленькой Талли и сжала.

— Не брошу. Жизнью клянусь — не брошу. Пока я жива, ничего он тебе не сделает.

В этот момент от тёти Натсэ почему-то разлетелся в разные стороны огонь. Маленькая Талли сперва нахмурилась, не понимая, а потом улыбнулась. Ясно: это Огонь обещание услышал. Огонь — очень строгий, он будет следить, чтобы тётя Натсэ исполнила обещание. Но тётя Натсэ ведь и так его исполнит. В этом Талли не сомневалась.

— Идём. — Тётя Натсэ решительно поднялась на ноги и, сжав ладошку Талли, пошла к городу.

— А давай полетим? — предложила Маленькая Талли, у которой уже немного устали ноги; сегодня она много бегала.

— Что я тебе говорила?

— Что нельзя показывать дяде, что я умею. Только с огнём. И только если попросит…

— Вот именно. Ты устала?

Маленькая Талли кивнула. И тогда Тётя Натсэ подхватила её на руки, посадила себе на плечо. У Талли дух захватило. Как высоко и здо́рово! Взрослые постоянно видят мир вот так вот! Как же весело, должно быть, быть взрослым.

— Не ёрзай, — сказала тётя Натсэ. — Уроню.

Маленькая Талли тихонько фыркнула. То же мне, угроза. Ни воздух, ни земля её не обидят. Роняй, сколько хочешь. Но ёзрзать перестала. Сидела смирно, только головой вертела. Одной рукой придерживалась за голову тёти Натсэ. Одна рука тёти Натсэ придерживала ножки Маленькой Талли.

Город приближался, и Талли с восхищением любовалась высокими домиками и бегающими огоньками. Огоньки были разные. Некоторые показались Маленькой Талли похожими на зверей. Нет, не показались. Это и правда были звери! Некоторые нормальных размеров — вроде лошадей. А другие — ужас до чего огромные, вроде крыс.

— Стихиали, — сказала тётя Натсэ. — Будь готова от них защититься. Только огнём.

— Они совсем не опасные, тётя Натсэ, — возразила Талли.

— Малютка, я боюсь за тебя. Постарайся, чтобы они к нам не приблизились.

— Тогда тебе лучше за себя бояться, тётя Натсэ.

— За себя я совсем не боюсь.

— Почему?