— Разве это… не смущает тебя? — нахмурился Джон. — Не заставляет чувствовать себя… оскорбленной? Я подумал, что ночь сделала нас обоих слишком… И что утром ты пожалеешь о сказанном.

Софи усмехнулась.

— Нет. Прости. А ты, Джон?

— Я?

— Ты жалеешь о сказанном? Чувствуешь себя оскорбленным?

Джон зарделся и показательно сглотнул.

— Нет… и даже напротив. — Он смущенно посмотрел в сторону. — Могу ли я быть откровенным? Мне крайне неловко говорить тебе об этом, мне кажется это должно быть… очень неуместным для тебя. Я боюсь показаться тебе…непристойным.

Софи с трудом удержалась от того чтобы не рассмеяться. Джон боялся показаться ей непристойным? Софи стало не на шутку любопытно, что же он мог такого сказать.

— Ты можешь быть со мной откровенным, — серьезно сказала Софи, пожав его руку. — Я и сама вечно этого боюсь, если честно. Только мне-то точно есть чего опасаться, а тебе?

— Я хочу быть искренним с тобой и стараюсь таким быть. Без этого нам сложно будет понять друг друга. Мы и так столь часто раним словами…

— Джон, давай уже, — подтолкнула его Софи, едва сдерживая смех. Ну что он там мог ей такого открыть? Что не сдержался и передернул в душе?

— Твои слова, о том что я… приятен, и что ты… ты могла бы и хотела быть со мной… не только духовно… — Джон аж дыхание задержал — видимо настолько тяжело ему было произносить такие лютые непристойности. — Хоть мне и сложно в это поверить, но это… льстит мне как ничто другое. — Джон покраснел еще сильнее. — Прости, я не должен так говорить, но… это правда. Я… я смею радоваться этому и даже… в некотором роде быть довольным и гордым.

Софи пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Ну надо же, он «смеет радоваться».

— Почему тебе сложно в это поверить? — Софи решила спросить о самом невинном. — В людском мире, хочешь сказать, девчонки не вешались на тебя?

— Вешались, то есть… проявляли расположение?

Софи кивнула.

— Нет, нисколько.

— Дай угадаю, ты ходил с постной миной под стать Синаю?

Джон поджал губы и нехотя признался:

— Быть может… Я из дев лишь с обслугой говорил и с тобой. И еще с одной…. На вокзале. Она сама заговорила. — Поспешно добавил Джон, словно оправдываясь.