Трусы из Игельфорда даже не стали поднимать оружие - только завидев орду, пришедшую к её стенам, они открыли ворота. Это поставило Кунгорольда несколько в неловкое положение перед его воинами - они косо смотрели на мертвяков, маршировавших неподалеку с ними, и конунгу остро требовалось чем-то залить им глаза. Грабить же город, самостоятельно открывший ворота, было бессмыслено - он больше принесет своим повиновением. Поэтому буквально на второй день после покорения Игельфорда, конунг выступил против Хедельборга. С ним, правда, вышла некоторая заминка.

   Дело в том, что воины Кунгорольда отчаянно лезли в драку и очень хотели показать, что и без всякой черной магии смогут одолеть врагов конунга. Тем более что высланный против них отряд из Хедельборга они наголову разбили накануне. Поэтому Кунгорольд уступил просьбам своих воевод и приказал беловолосому магу не соваться со своими мертвяками - пусть его воины сами добудут ему победу. Далин ушел тогда, что-то бормоча про "необоснованные траты".

   Но воины вместо славы покрыли себя позором - взять стены сходу не удалось. Более того, хедельборгцы сделали вылазку, да такую удачную, что погнали запаниковавших вояк Кунгорольда как трусливых квадликов, бросившихся в чащу прочь от охотников. Если бы не Далин, то войско Эстельфорда еще бы несколько месяцев бродило по всем окрестностям, позабыв дороги от страха. Но мертвяки Далина легко переломили ход сражения. Более того, все, кто пал в бою из войска Кунгорольда, восстали из мертвых и присоединились к бою, чем сильно сбили спесь с хедельборгцев. Те настолько перепугались, что стали бросать оружие, хотя мгновения ранее уже готовились праздновать победу. Город был отдан на разграбление воинам Кунгорольда, хотя, конечно, они этого не заслуживали. Наверное, они тоже понимали это, поскольку особо рьяно взялись за грабеж и насилия, видать, пытаясь выжить из памяти воспоминания о недавнем позоре.

   После победы под Хедельборгом, Кунгорольду потребовалось несколько недель чтобы заново собрать свои потрепанные полки и набрать дополнительное воинство. Надо сказать, что в новобранцы просилось куда меньше вояк, чем месяцем ранее. Людей смущало присутствие в лагере армии мертвых, хотя и внешне покорной конунгу Эстельфорда. Не меньше их приводил в трепет вид тех, кто совсем недавно был их братом по оружию, а теперь стоял в строю дергавшихся оживших мертвецов.

   Однако жажда наживы была сильнее, чем страх. В этом, в общем-то, был весь человек - смертный, довольно-таки легко убиваемый, он всегда лез туда, где опасно, чтобы стать сильнее, богаче, значительнее. Поэтому все же под знамена Кунгорольда встало не меньше шести тысяч мечей.