Вот это да! Все-таки слышать об оборотнях – это одно, а вот видеть их перевоплощение, или как оно там называется, со-о-овсем другое!

– Тебя не касается моя личная жизнь, Бер, – резко произнес Богдан. – Я сам в состоянии определиться с тем, какая женщина мне нужна. Я собираюсь жениться на Мари, и только ей решать, принимать мое предложение или нет.

Так, Маруся, похоже, намечается наш выход. Пора уже положить конец этому нелепому противостоянию.

Я осторожно высвободилась из объятий Руслана, встала между мужчинами и посмотрела каждому из них в глаза. Ох. Ощущаю себя дипломатом-миротворцем на переговорах между враждующими странами.

А все-таки хорошо, что Рус здесь. Я перестала ощущать давление силы Елецкого. Даже дышать легче стало. И ребенок успокоился.

– Богдан Алексеевич, вы хотели услышать мой ответ, – громко произнесла я, и сама поразилась тому, как ровно прозвучал мой голос. – Так вот. Я очень благодарна вам за то время, что мы провели вместе…

Бли-и-ин, каким высоким слогом говорим, а, Марусь?

– За наши увлекательные прогулки и интересные беседы.

Я остановилась, стараясь подобрать нужные слова, чтобы не обидеть Елецкого и не приобрести в его лице врага. Все-таки земля круглая, мало ли, чем аукнется нам с Русланом мой отказ?

– Но? – Елецкий окинул меня тяжелым взглядом. – Есть ведь какое-то но, да, Мари?

– Я польщена вашим предложением, Богдан Алексеевич, но не могу его принять. Простите, – тихо ответила я.

– На твоем месте, я бы хорошенько подумал, Мари, – попытался уговорить меня мужчина. – Я мог бы дать твоему ребенку очень многое.

– Но не больше, чем сможет дать ему родной отец, – негромко произнес Берцев и, глядя прямо мне в глаза, спросил: – Маша, ты выйдешь за меня?

Я посмотрела на Руса. Он выглядел спокойным и невозмутимым, но я заметила, каким напряженным стал его взгляд.

Волнуется. Как бы ни пытался показать обратное.

Надо же… Родной отец.

Интересно, как давно он понял?

И ведь молчал.

– Мари? – поторопил меня Берцев.

Елецкий тоже напряженно замер, в ожидании моего ответа.