– Опять ухудшение? – встревоженно спросил Каллеман.

– Похоже на то, – ответил Горн и, не говоря больше ни слова, вскочил на подведенного мальчишкой коня и поскакал по оживленной центральной улице к выезду из города.

– Рес! За ним, – приказал Каллеман, закидывая меня в седло и пускаясь вслед за графом. – Посторонись! – кричал он встречным всадникам. Те шарахались в стороны, мобили истошно сигналили, пешеходы удивленно смотрели нам вслед.

– И почему именно лошади? – пробормотала я. – На мобиле было бы быстрей и удобнее.

– Мобиль слишком заметная мишень, – услышал меня Каллеман. – Его гораздо легче уничтожить, и никакая охрана не поможет.

– Ну, охрана лорду Горну и сейчас без надобности.

– Он не хочет подставлять нас под удар. Считает, что рядом с ним опасно.

– Из-за тьмы?

– И из-за тьмы, и из-за тварей. Графу невыносима мысль, что столько людей пострадали, прикрывая его от нападения эри.

Что ж, я могла понять Дерека. Мне тоже было бы тяжело принять тот факт, что из-за меня гибнут мои сотрудники.

Тем временем мы выехали из города, и Каллеман пришпорил коня.

– Не отставать! – крикнул он военным.

Горн скакал впереди, но расстояние между нами неуклонно сокращалось. Мимо мелькали укрытые белыми шапками ели, проносились наметенные недавним бураном сугробы, из-под копыт лошадей летели грязные комья снега. Лошадь неслась во весь опор, холодный ветер больно обжигал щеки, руки, вцепившиеся в луку седла, заледенели, и я их почти не чувствовала. Мы успели поравняться с графом, когда далеко впереди, у развилки на Гросно, я заметила возникшие, словно из ниоткуда, знакомые сгустки тьмы. Рес! Это же эри!

Красные угли глаз тварей кровожадно блеснули, бесформенные пасти раскрылись, и я услышала жуткий, раздирающий душу вой…

– Назад, милорд! – отчаянно закричала Горну. – Назад! Впереди засада!

Граф обернулся.

– Как далеко? – напряженно спросил он, осаживая коня.

– В тридцати футах. На перекрестке.

– Сколько их?

– Трое или четверо, не могу разобрать. Похожи на огромных черных чудовищ.