Но хотела задать вопрос о ней и увидеть его выражение глаз и лицо. Это было важно и ничто другое.

Отчасти ей стало ясно отчего так торопился Эверт: ему приказали вот он и поспешил выполнить волеизъявление королевской особы. Но все равно оставались вопросы. Некому было задать их, в том числе и обвинить кого-то. Ее злило что король вывернул все в нужную себе сторону, сказав, что именно Эверт выказал желание позаботиться о ней.

Зачем ему было врать? Зачем ему было говорить правду и выставлять себя в плохом свете? То, что герцогиня рассказала ей правду в том не было сомнений. Остальные словно только и ждали ее появления, а затем, когда она покинет их, подметая пол юбками. Эти сплетники и празднолюбцы ринулись к Лире словно стая измучившихся от жажды псов. Словно она была чертовой миской с водой. Они принялись рассказывать ей, руководствуясь лишь благими (а как же иначе?) побуждениями, чтобы она все что слышали в тот злополучный день, когда она покинула дворец в сопровождении Мерта Кауча.

«Милая, мне так жаль, что у вас не подруги, которая могла бы рассказать вам все.»

Лира хорошо запомнила подружку, чтобы в дальнейшем не иметь с ней дело вовсе. Она теперь могла узнать все самостоятельно, но народ не утихал до последнего. Ее бы спасли танцы, но чертова обувь продолжала жать ей и просто выводить из себя. Лира любила танцевать и главное, что умела делать это. Но не в этот день. Не в этот день.

«Танцулька» Аллонсо пока не могла простить Эверту его помолвки. Она обиделась на короля, на его приказ, бесстыже бравируя своим близким знакомством с ним. Сабрина Аллонсо пеняла на его черствость и бессердечие, на равнодушие и пренебрежение чувствами простой и слабой, но такой любящей женщины.

– Мерт?

Лира вышла из экипажа, но не спешила уйти в дом.

– Как только закончите управляться с лошадьми зайдите ко мне в гостиную, – она взялась за прутья калитки. – Я буду ждать вас там.

Беспокойство за Эверта каким бы козлом он ни был, подливало масла в огонь ее злости. Однако, она сейчас поговорит с Мертом и узнает, что в этом доме норма, а что нет, а еще послушает, что скажет он о свое хозяине.

– Присаживайтесь, – Лира отложила вчерашнюю газету, едва удержавшись от того, чтобы не смять ее и зашвырнуть ее куда-нибудь в угол. – Хотела поговорить с вами.

Мерт долго крутился на месте, видимо стесняясь своего вида и терпкого запаха лошадиного пота, но наконец присел на указанное Лирой кресло.

– Хочу, чтобы вы объяснили мне отчего вдруг изменилось ваше поведение.