– Доброй ночи, Дельвиги.

Попрощавшись таким вот хамским образом Генрих Траубе, наконец оставил их одних, тихонько затворив дверью за собою.

– Ты видел? – накинулась на Эверта Лира, не выдержав и забыв о похищении. – Видел?! Видел?!

– Да! Ты превратила его в собаку!

Их переглядывания не продлились очень долго. Дельвиги, несмотря на произошедшее со слугами, дружно расхохотались.

– Так нельзя!.. – Эверт наконец разогнулся, перестав покатываться со смеху. – В самом-то деле!

– Ну почему же? – Лира присела на банкетку. – Очень даже подходит к прозвищу «ищейка».

– А если бы он лизнул себя под хвостом?

Лира вновь рассмеялась, подумав, что эта собачья гигиеническая процедура смогла уравнять их неравный счет.

– В этом случае, – Она смахнула выступившие слезы, – я бы забыла и простила ему свое пребывание в камерах.

– А вот он бы нет! – Эверт еще смеялся, подперев входную дверь спиною. – Расскажи мне, что ты почувствовала, за мгновение до произошедшего?

Веселье Дельвига сошло на нет, уступив место заинтересованности. Его глаза засветились ярче прежнего, а взгляд стал перемещаться по ее лицу, от него к груди, рукам и ниже.

– Возмущение! Вы обложили меня со всех сторон! Со всех!..

Лира замолчала, вспоминая все, что ощущала в течение этих недолгих секунд. Она была расстроена и возмущена одновременно. Раздосадована. Вот как!

– А потом?

– Я обозвала его.

– Это так по-детски.

Лицо Эверта осветила очередная улыбка, сделав его образ еще более зловещим. Он мало походил на человека теперь, скорее на какого-то робота с диодами вместо глаз, «чужого», заключенного в плен хрупкого тела.

– У себя в голове я могу делать все, что мне ни заблагорассудится! Даже бить вас!

Взгляд Эверта потух.