– Эверт!!! – неожиданно вскрикнула девушка, дернувшись, вцепилась ему в плечи, обдав волной неподдельного испуга.

Он подхватил ее на руки, перестав опираться на стену, выпрямился и… Туалетный столик, маленькое произведение искусства рухнул, зазвенев лопнувшим зеркалом, затрещав сломанными досками, загремев высыпавшимися из него украшениями.

– Все-таки сломали, – проговорила она ему на ухо, тут же прихватив его мочку. – Я ведь просила.

Эверт выдохнул, удерживая ее на себе.

– Ты смеялась.

Он понес ее в кровать, но не в ее, а в ту, что находилась в его комнате. То ложе было просторнее и кажется больше подходило на роль супружеского, чем все эти светлые простыни и хрупкие предметы в спальне этой непорочной девы-обманщицы.

– Исключительно над собой, – проговорила девушка, обведя контур уха кончиком языка. – Не могу остановиться и не хочу делать этого.

– Это была не просьба.

Все прошлые попытки и преследующие их неудачи были оправданы и забыты в этот день. Они не размышляли, не смущались, не выбирали поз и слов, не раздумывали над удобствами. В одно мгновение он стягивал с себя брюки и рубашку, а в другое словно загипнотизированный наблюдал за тем, как она усаживает в кровати и двигается к нему, оказываясь повернутой лицом к его бедрам.

– Лира?

– Мм?.. – она подняла глаза на мгновение и вновь одарила его абсолютно коварной и такой притягательной улыбкой. – Тебя что-то беспокоит?

Лира не дотрагивалась до него, просто проводила ладонями по бедрам и ягодицам, тревожила теплом и близостью, сводила с ума раскрепощенностью и заставляла любоваться собой – хрупкими, красиво очерченными плечами, покрытыми веснушками руками и грудями, время от времени касающимися его напрягшимися сосками.

– Да.

Эта женщина волновала его, но Эверт не дал ей ответить, повалив на кровать, заглушил слова сначала поцелуем, затем стоном и наконец потрясенным вздохом, с удовольствием отметив про себя, как она вцепилась ему в волосы и прижала к себе.

– Боги! Эверт! – Лира, не выдержав, потянула его к себе. – Я прошу тебя!

– Просишь?

Она кивнула, потянувшись к нему, коснулась губ, прошептав в них:

– Я люблю тебя и прошу, чтобы ты был со мной!

Всего одно движение между нежных и таких разгоряченных бедер заставило ее дернуться, вскликнуть и тут же заглушить вскрик боли, закушенной до бела губой. Эверт ждал, когда боль наконец выпустит ее из своих оков, понимая, что это то еще испытание.

– Ты сводишь меня с ума, Вишневецкая, – проговорил он, сначала дотронувшись до ее губ. – Как можно быть такой соблазнительной и невинной одновременно?