— Каково это, Энни? Осознавать, что стала убийцей.

Служанка равнодушно передёрнула плечами:

— Так было нужно. Я защищала Мастера.

С этими словами она отошла к дальней стене и замерла, почти сливаясь с полумраком, теряясь на фоне поблекших гобеленов чёрно-белым изваянием.

— Ешьте, Лорейн, набирайтесь сил, — снова великодушно предложили мне.

А я снова никак не отреагировала на это предложение. Лишь сильнее сжала в руках столовые приборы, мечтая изрешетить ими Холланда.

— Что в шкатулке? Ты сказал, её содержимое может погубить моего мужа.

Сайрес раздражённо побарабанил по подлокотнику пальцами, гневно сверкнул глазами:

— Не называй его так! Это раз. Два! В шкатулке хранится то, что могло бы погубить меня.

— Ты же и так вроде как мёртв.

— Но имя моё живо. Добрая память обо мне жива. Я хочу, чтобы так оставалось и дальше. Мало ли как всё сложится в будущем, вдруг мне когда-нибудь придётся сюда вернуться.

— Лучше возвращайся к хордам.

— Ешь, Лори! — резко бросил Холланд. — Не заставляй меня принуждать тебя ужинать под гипнозом!

Сволочь.

С трудом запихнув в себя ложку паштета, я проглотила его, даже не жуя.

— Значит, в шкатулке компромат на тебя…

Интересно, почему Кристофер им не воспользовался? Холланд «умер» раньше? Сомнительно, что герцог просто не хотел чернить о нём память.

— Видишь ли, я всегда считал себя неплохим политиком. Умелым и хитрым, я бы даже сказал. Но даже такие, как я, совершают ошибки. — Сайрес покаянно опустил голову, как будто признавая своё несовершенство. — Я оступился. Сделал пару-тройку неверных ходов. А Грейсток…

Холланд говорил так безмятежно, вёл себя так расслабленно, словно действительно ничего не боялся. Неужели это правда, и Кристофер не найдёт меня? Нет, не верю. Не хочу в такое верить.

Не могу отказаться от этой надежды.